Ловушка для волшебников

— И вообще, я больше Арчеру ни слова не напишу! — воскликнул папа. — Все, решено!

— Пап, а поругайся еще! — попросила Катастрофа. — У тебя так смешно живот прыгает, когда ты орешь!

— Я язык проглотил и зубами закусил, — ответил папа. — Возможно, на веки вечные. И живот мой больше прыгать не будет.

Фифи нерешительно хихикнула, а Громила прогудел:

— Арчер хочет другие две тыщи.

— Ну так он их не получит — обойдется! — объявил папа, скрестил руки на груди, точнее, над животом и уставился на Громилу.

Тот ответил столь же пристальным взглядом и предупредил:

— Пока не сделаете — не уйду.

— Тогда советую запастись раскладушкой и сменой одежды, — холодно произнес папа. — Вы тут застрянете надолго. Повторяю, я ни словечка не напишу.

— Почему? — спросил Громила.

Папа скрежетнул зубами, да так, что все услышали. Но ответил спокойно:

— Наверно, вы не уловили суть моих объяснений. Я против того, чтобы мной помыкали. И я занят работой над новой книгой.

Услышав про новую книгу, Говард с Катастрофой хором застонали.

Папа холодно посмотрел на них.

— А как иначе я заработаю всем вам на хлеб и ореховое масло? — поинтересовался он.

— Когда у тебя в работе новая книга, ты нас не замечаешь и чуть что — на шум ругаешься, — проворчал Говард.

— И ворчишь, и спишь наяву, и забываешь купить поесть, — присоединилась Катастрофа.

— Значит, привыкайте! — рявкнул папа. — А заодно привыкайте и к Громиле, потому что я намерен написать эту книгу, сколько бы он мне ни мешал.

И папа смерил Громилу вызывающим взглядом.

В ответ Громила протопал к стулу, на котором сидел в первый раз, и опять уселся, плотно и основательно. Он вытянул длиннющие ноги, обутые в массивные ботинки, и мгновенно заполнил собой всю кухню. Затем вытащил нож и принялся чистить ногти, будто со вчерашнего дня не сходил с места.

— Располагайтесь как дома, — любезно сказал ему папа. — С годами мы, наверно, к вам привыкнем. — Тут его осенило, и он спросил Фифи: — Как вы думаете, за постоянно проживающего Громилу можно скостить налоги?

— Н-не знаю… — беспомощно выдавила Фифи.

Она попятилась в прихожую и поманила за собой Говарда. За ними увязалась и любопытная Катастрофа — затаилась подслушивать в гостиной, но была обнаружена.

— Это ужасно, — прошептала не на шутку расстроенная Фифи. — А все я виновата. Когда ваш папа поручил мне доставить тот текст в Городской совет, я совсем закрутилась с делами и попросила Мейзи Поттер отнести его. Она как раз туда шла.

— Тогда надо ловить Мейзи Поттер, — решительно сказал Говард, — а не то Громила у нас тут корни пустит.

— Может, мисс Поттер украла слова? — предположила Катастрофа, автоматически включая телевизор — она всегда так делала, стоило ей войти в гостиную. Но когда экран засветился, Катастрофа отскочила и рекордно громко заверещала: — Ой-ой, гляньте-ка!

Говард и Фифи оглянулись. Вместо обычного изображения на темном экране белели четыре слова:

АРЧЕР СМОТРИТ НА ВАС

Как будто Арчер страховал своего Громилу.

Фифи виновато пискнула и кинулась в прихожую, где замерла в неловкой позе над грудой барабанов и стала звонить в Политехнический — шепотом, чтобы папа не услышал. Но колледж уже закрылся на ночь. Тогда Фифи попыталась дозвониться мисс Поттер домой, но та не брала трубку.

Фифи весь вечер бегала в прихожую и тайком названивала мисс Поттер, но тщетно — та все не подходила к телефону. Тем временем Катастрофа возилась с телевизором: то включала и выключала его, то пробегала по программам, но на всех каналах экран упорно показывал одну и ту же надпись: «АРЧЕР СМОТРИТ НА ВАС».

В кухне папа, сложив на груди руки, упорно сверлил взглядом Громилу. А Громила чистил ногти ножом и целиком заполнял собой тесное помещение.

Вскоре вернулась домой мама, на этот раз не усталая. Она возникла на пороге с кипой нот и сразу же спросила:

— А где Катастрофа? Телевизора не слышно. Кто так пыхтит? Ах это ты, Квентин.

Тут ее внимание привлек скрежет ножа по ногтям. Она обернулась и оглядела весь необъятный простор Громилиной фигуры, от протяженных ног до небольшой физиономии в вышине под потолком.

— Почему вы вернулись? — поинтересовалась она.

Громила ухмыльнулся.

— Он тут корни пустил. Знаешь, вроде плесени! — съязвил папа. — Домовой грибок!

— Тогда пусть приносит пользу, а не сидит просто так, — мгновенно постановила мама и посмотрела на Громилу добрыми, но строгими — не ослушаешься! — глазами, а это действовало на него безотказно. — Отнесите эти ноты наверх, положите на площадке и возвращайтесь, поможете с ужином. Кстати, а на фортепиано вы не играете?

Громила честно помотал головой. Он искренне огорчился, что не играет на фортепиано.

— Вот жалость-то! — сказала мама. — Каждый должен владеть каким-нибудь музыкальным инструментом. Я хотела, чтобы вы позанимались музыкой с Катастрофой. Говард, а ты почему не занимаешься скрипкой? Ну-ка, живо оба за дело!

Говард и Громила вскочили разом, а папа заметил:

— Ты забыла распорядиться насчет меня. Не спросила, почему я бездельничаю.