Ловушка под омелой (СИ)

— Хороший вопрос, мисс Блэр, — сказал он. — Всё это неслучайно. Видите ли, наследники владыки сказали лишь часть правды. Но они не могли не понимать, что вы докопаетесь до сути. И всё равно посоветовали заглянуть сюда.

— В чём они солгали? — спросила я. — В том, что Ивия была моей матерью, а Маркус отцом?

— И это тоже полуправда, мисс Блэр, — снова вздохнул мистер Бастири. — Ивия точно не была вашей матерью…

Из груди вырвался шумный выдох. Не знаю почему, но я испытала облегчение. Возможно дело было в том, что я не хотела иметь хоть какое-то отношение к наследникам.

— Однако, — продолжил библиотекарь. — Насколько я понимаю, Маркус вашим отцом всё-таки был.

«Отец» — прозвучало в голове, словно колокол. «Маркус был моим отцом». А каким он был? С детства я воспринимала миссис Патчис кем-то вроде матери. Несмотря на ласку, заботу и любовь, что она мне подарила, миссис Патчис никогда не скрывала, что мы не родные. Она была очень близко и при этом держалась слегка отстранённо, но мне всё равно хватало тепла. А вот об отце я никогда не думала. Точнее думала. Но гнала от себя эти мысли, считая их бесполезными.

— Но зачем было говорить, что Ивия моя мать? Я не понимаю. Да и вы говорите, что в записях Эндрюса Дейли говорится о любви Ивии к Маркусу.

— Так и есть, но вот только Маркус любил другую.

И снова в голове с диким гулом пронёсся ураган.

— Из записей Эндрюса я понял, что Ивия влюбилась без памяти и сначала она даже не знала, кто такой Маркус. И само собой не могла знать о том, что сердце его занято. Как и вы сейчас, несчастная девушка не могла адекватно воспринимать свои эмоции. Её бросало из крайности в крайность. И, как и вы, она не могла распознать что именно с ней творилось. Когда Ивия познакомилась с Маркусом лично, любовь только окрепла. Они часто беседовали и, как казалось моему другу, Маркус относился к девушке с братской теплотой. Ивию нельзя было не любить, она была светлой девочкой. Но спустя время в Эскоп вернулась возлюбленная твоего отца и после того как Маркус их познакомил, Ивия слегла.

Старик перевёл дух, а я ждала, затаив дыхание, желая знать, что же было дальше.

— Опять же из записей Эндрюса я делаю вывод, что девочка до последнего боролась со своими чувствами. С болью, отчаянием. Она избегала встреч с Маркусом и его невестой, которая вскоре стала женой.

— Как её звали? — едва смогла выговорить я.

— Аделина, — тихо ответил мистер Бастири.

— Аделина, — повторила я, и сердце отозвалось неожиданным трепетом. — Маркус и Аделина.

Вот теперь всё будто на места встало. Я словно почувствовала, что эти люди мне родные, что они часть меня.

— Что с ними стало? Они живы? Там не написано?

Мистер Бастири с сочувствием посмотрел в мои глаза, и я всё поняла. Конечно, шансов было мало, но не спросить я просто не смогла.

— Нет, дитя. Твоих родителей нет в живых. Аделина скончалась почти сразу после родов, а Маркус погиб вскоре после этого.

— Я никак не могу поверить, — тихо проговорила миссис Патчис. — Не могу поверить, что Маркус Элиот был твоим отцом. Я знала его, его семью и невесту.

Я резко подняла голову на наставницу, но не смогла ничего выговорить от нахлынувших чувств.

— Только имени её я не помнила. О судьбе их ничего не знала, — сказала она, протягивая мне руку, за которую я тут же ухватилась. — Когда-то давно мы с матерью Маркуса, Брайс Элиот, были приятельницами. Но я перестала посещать столицу незадолго до того, как ты оказалась в академии, и мы с Брайс потеряли связь. Она давно покинула совет и стала кем-то вроде отшельницы. Я даже не знаю жива ли она сейчас.

Получается, что Брайс Элиот была моей бабушкой. А если она жива? Наверное, все мои чувства отразились в глазах, поскольку стоило миссис Патчис заглянуть в них, как она порывисто меня обняла. Так хотелось плакать, но я сдерживалась.

— Что ещё там написано? — оторвавшись от наставницы, спросила я.

— Ивию обвинили во всём, считая, что она наложила какое-то заклятье и стала виновницей гибели целой семьи. А вот мне думается, что девушка просто не смогла вынести собственных страданий и прокляла союз твоих родителей.

— Как Омелия, — прошептала я.

— Да, но Ивия продержалась дольше, — с горьким вздохом произнёс мистер Бастири.

— Но как же так? — воскликнула я. — Почему такая несправедливость? Она должна была соединять чужие влюблённые сердца, а сама оставаться несчастной?

— К сожалению, у всего есть своя цена, Хлоя, — сказала миссис Патчис. — И за это вот чудо, дарованное омелой, платить придётся дорого.

«Лидия», — тут же вспомнила я. Неужели и меня настигнет та же участь? И мне уготовано смотреть на любимого издалека? В голове вновь появился гул, он мешал думать ясно, перед глазами поплыло.

— Хлоя! Хлоя! — звала меня миссис Патчис, а я слышала, но не слушала. — Хлоя, всё образуется. Мы справимся. У нас есть одно, но очень весомое преимущество — мы знаем, что происходит! А значит всё наладится.