Ловушка под омелой

– Что ж, – наконец сказал он спустя добрых полчаса. – Похоже, я нашел кое-что интересное. Думаю, вы правы, Элеонора, Ивия действительно оказалась одной из тех девушек, кому досталась магия омелы. Как пишет Эндрюс, ей исполнилось девятнадцать лет, когда она впервые приехала в Эскоп вместе с братом. Девушка была энергичной, смелой, решительной и очень красивой. Мой друг умел обращать внимание на мелочи. Исходя из этого, он приметил, что девушка влюбилась в Маркуса Элиота, молодого талантливого мага из столицы. Она боролась со своей семьей за эту любовь, но не только с семьей.

Мистер Бастири вздохнул, а потом почесал сухими пальцами лоб. Он казался печальным и даже подавленным. Это добавило мне тревог, хотя я уже была на грани.

– С кем еще она боролась? – спросила миссис Патчис.

– С собой, – ответил он и посмотрел на меня. – И с Маркусом.

– Это как? – не поняла я.

– Вы можете подробнее рассказать, что вам поведали наследники о своей тете? – спросил он.

– Нет, – не без сожаления ответила я. – Заклятие не позволяет мне.

– А вы попробуйте, – велел мистер Бастири. – Мне кажется, сейчас вы сможете.

Не очень рассчитывая на успех, я попыталась заговорить о том вечере на катке, и у меня получилось. Минута мне понадобилась, чтобы прийти в себя, а потом я передала все, что сказали Ориэла и Трейо.

– Но почему сейчас получилось? – удивилась я.

– Хороший вопрос, мисс Блэр, – сказал он. – Думаю, так и было задумано, и заклятие исчезло само собой, стоило вам поступить так, как они хотели. Все это неслучайно. Видите ли, наследники владыки сказали лишь часть правды. Но они не могли не понимать, что вы докопаетесь до сути. И все равно посоветовали заглянуть сюда.

– В чем они солгали? – спросила я. – В том, что Ивия была моей матерью, а Маркус отцом?

– И это тоже полуправда, мисс Блэр. – Мистер Бастири снова вздохнул. – Ивия точно не была вашей матерью…

Из груди вырвался шумный выдох. Не знаю почему, но я испытала облегчение. Возможно, дело в том, что я не хотела иметь хоть какое-то отношение к наследникам.

– Однако, – продолжил библиотекарь, – насколько я понимаю, Маркус вашим отцом все-таки был.

«Отец… – прозвучало в голове словно колокол. – Маркус был моим отцом». А каким он был? С детства я воспринимала миссис Патчис кем-то вроде матери. Несмотря на ласку, заботу и любовь, что она мне подарила, наставница никогда не скрывала, что мы не родные. Она была очень близко и при этом держалась слегка отстраненно, но мне все равно хватало тепла. А вот об отце я никогда не думала. Точнее, думала. Но гнала от себя эти мысли, считая их бесполезными.

– Но зачем наследникам говорить, что Ивия моя мать? Я не понимаю. Да и вы говорите, что в записях Эндрюса Дейли говорится о любви Ивии к Маркусу.

– Так и есть, но вот только Маркус любил другую.

И снова в голове с диким гулом пронесся ураган.

– Из записей Эндрюса я понял, что Ивия влюбилась без памяти и сначала она даже не знала, кто такой Маркус. И, само собой, не могла знать о том, что сердце его занято. Как и вы сейчас, несчастная девушка не могла адекватно воспринимать свои эмоции. Ее бросало из крайности в крайность. И, как и вы, она не могла понять, что именно с ней творилось. Когда Ивия познакомилась с Маркусом лично, любовь только окрепла. Они часто беседовали, и как казалось моему другу, Маркус относился к девушке с братской теплотой. Ивию нельзя было не любить, она была светлой девочкой. Но спустя время в Эскоп вернулась возлюбленная твоего отца, и, после того как Маркус их познакомил, Ивия слегла.

Старик перевел дух, а я ждала, даже затаила дыхание, желая знать, что же случилось дальше.

– Опять же из записей Эндрюса я делаю вывод, что девочка до последнего боролась со своими чувствами. С болью, отчаянием. Она избегала встреч с Маркусом и его невестой, которая вскоре стала женой.

– Как ее звали? – едва смогла выговорить я.

– Аделина, – тихо ответил мистер Бастири.

– Аделина, – повторила я, и сердце отозвалось неожиданным трепетом. – Маркус и Аделина.

Вот теперь все будто на места встало. Я словно почувствовала, что эти люди мне родные, они часть меня.

– Что с ними стало? Они живы? Там не написано?

Мистер Бастири с сочувствием посмотрел в мои глаза, и я все поняла. Конечно, шансов было мало, но не спросить я просто не могла.

– Нет, дитя. Твоих родителей нет в живых. Аделина скончалась почти сразу после родов, а Маркус погиб вскоре после этого.

– Я никак не могу поверить, – тихо проговорила миссис Патчис. – Не могу поверить, что Маркус Элиот был твоим отцом. Я знала его, его семью и невесту.

Я резко подняла голову и посмотрела на наставницу, но не смогла ничего выговорить от нахлынувших чувств.

– Только имени ее я не помнила. О судьбе их ничего не знала, – сказала она, протягивая мне руку, за которую я тут же ухватилась. – Когда-то давно мы с матерью Маркуса, Брайс Элиот, были приятельницами. Но я перестала посещать столицу незадолго до того, как ты оказалась в академии, и мы с Брайс потеряли связь. Она давно покинула совет и стала кем-то вроде отшельницы. Я даже не знаю, жива ли она сейчас.