Генералитет Советского Союза не так эффективно, как германский вермахт использовал период между двумя мировыми войнами. Более того, воспользовавшись заговором еврейских маршалов (Тухачевский, Блюхер, Якир) и маниакальной подозрительностью Сталина, оставшиеся два маршала, Буденный (Хитрец) и Ворошилов (Злодей) подвели под расстрел всех, кто находился под командованием заговорщиков. Сделано это было для того, чтобы на высвободившиеся места поставить своих людей. Таким образом, Ворошилов и Буденный, воевавшие вместе со Сталиным еще в гражданской войне, укрепляли свои позиции. Таковы были нравы того времени. Отныне в Красной армии на всех постах стояли кавалеристы, даже авиацией руководил кавалерист. Таким образом, перед войной советское военное руководство было занято чем угодно, но только не подготовкой войск к отражению германской агрессии. Впрочем, еще лорд Байрон писал столетием раньше, что храбрость русских восходит к их беспечности. Да и знаменитое русское «авось», вовсе не Сталин придумал. Надеялись, авось пронесет. Не пронесло… Впрочем был один род войск, который встретил войну организовано и подготовлено – это пограничные войска. Они находились в ведомстве Берии, который был куда более требователен, чем военные руководители. Воистину, надо было Берию поставить министром обороны, и тогда в Красной армии было бы гораздо больше дисциплины и порядка. Еще одним недостатком Красной армии было то, что в вооружениях приоритет отдавался количеству, а не качеству. Подготовка личного состава и взаимодействие родов войск были слабыми. Очень плохо была поставлена работа фронтовой разведки. Впрочем, здесь надо отметить, что обладая очень слабой тактической (военной) разведкой, Советский Союз обладал самой мощной в мире стратегической (политической) разведкой, которая опять же находилась в ведомстве Берии. В Германии же, все было наоборот, сильно была поставлена работа абвера, но стратегическая разведка внутри Советского Союза была практически равна нулю. Во многом именно слабостью германской стратегической разведки и немецким высокомерием можно объяснить просчеты плана «Барбаросса». Недооценка сил противника никогда ни в одной войне ни к чему хорошему не приводила. Да и как можно было рассчитывать на победу в войне с таким многочисленным народом, проживающим на огромной территории, имея в наличии 3600 танков и 4000 самолетов. Разработчики плана «Барбаросса» в своих расчетах исходили из устаревших данных 30-х годов, когда многие германские инженеры работали на советских заводах. Их оценка состояния советской промышленности была крайне критическая. Но за прошедшее десятилетие Сталину удалось значительно увеличить советский промышленный потенциал. Общее мнение, бытовавшее в германских военных кругах, сводилась к одному, Советский Союз – колосс на глиняных ногах, ударь по нему сильнее и он развалится. Общее мнение советской стратегической разведки сводилось к следующему – Германия к войне не готова, так как в вермахте отсутствует зимнее обмундирование и зимние масла для военной техники. И с этой точки зрения, она действительно не была готова к войне. Ошибка состояла в том, что не было принято в расчет то обстоятельство, что войну можно начать, не подготовившись к ней.
Как бы то ни было, 22 июня 1941 года германская армия атаковала Советский Союз. Начало войны сложилось для Красной армии катастрофически. Советские войска попадали в один котел за другим. Хотя Красная армия имела огромное преимущество перед вермахтом в танках и самолетах. Так у Советского Союза было 20000 танков и 25000 самолетов, но низкое качество военной техники и слабая подготовка личного состава сводили это преимущество на «нет». У советских танковых генералов танков было намного больше, чем у немцев, но они не знали, как ими пользоваться. К тому же, отсутствие современных средств связи (раций) на танках, самолетах и в войсках, значительно затрудняло управление войсками. У вермахта же все это имелось в достаточном количестве. В результате высочайшего качества подготовки пилотов истребительной авиации люфтваффе и заметного превосходства качества немецких истребителей, немецкие летчики в первые месяцы войны