Ловушки памяти

– Встреча была назначена на пять часов вечера здесь, в «Ритце», – продолжал Стронг, – я прибыл, но меня никто не встретил. Тогда я позвонил Николаю, но мне ответили, что он нездоров и посоветовали связаться с тобой.

– Со мной? – опешила я.

– Да, мне назвали имя – Мила Богданова и дали твой телефон. Сказали, что ты легко можешь заменить Николая.

Я чуть было не провалилась сквозь землю. Кому могла прийти в голову такая глупость – повесить на меня всю ответственность за переговоры со Стронгом? Кажется, угадать было легко. Кристина! Она воспользовалась тем, что Лавровский не в себе, и не дала ему поговорить с Робертом по телефону. Уверена, что Николай, даже будучи в ужасном состоянии, придумал бы способ как-то уладить ситуацию. Договорился бы на другой день, извинился, наконец! Но нет! Режиссёр имел неосторожность сильно напиться и довериться этой подколодной змее, и она немедленно подставила его! И всё из-за того, что хотела устранить меня!

Как мне одной повлиять на решение Стронга? Да кто я такая, в конце концов? У меня ни опыта в сфере кино, ни авторитета в этой области. Что я могу ему сказать, чтобы убедить сниматься у режиссёра, который, напившись в стельку, не в состоянии явиться на важную встречу?! Даже когда от этой встречи зависит вся его карьера?!

– Я набрал твой номер, – прекрасный голос вырвал меня из задумчивой оторопи, – и у тебя в кармане зазвонил мобильный телефон. Так я и узнал, что ты – Мила Богданова.

– Но здесь многие носят в карманах мобильные телефоны. И они периодически звонят, – рассеянно возразила Я. – Почему вы решили, что видите перед собой именно Милу Богданову?

– О, мне тебя к тому же подробно описали! – невозмутимо парировал Стронг.

Я машинально сунула руку в карман ветровки и достала оттуда мобильник. На дисплее светилась надпись: «Пропущенные вызовы: 1». Я посмотрела на номер и по первым цифрам убедилась в том, что он английский. Странно, почему он услышал звонок в кармане моей ветровки, а я – нет? Вероятно, меня настолько смутил его взгляд, что все звуки вокруг куда-то уплыли.

– Простите, Роберт! – виновато пробормотала я наконец. – Это всё просто чудовищно! Николай Лавровский действительно нездоров. Пищевое отравление.

Губы Стронга тронула едва заметная усмешка.

– Тем не менее, я рассчитываю, что через несколько часов он придёт в себя и встретится с вами. Могу ли я попросить немного отсрочить нашу встречу? – с мольбой прошептала я, понимая в глубине души, что с моей стороны – это необычайная наглость. Вряд ли Стронг согласится.

– Нет, сегодня я уже не могу ждать, – безжалостно заявил тот. Впрочем, как можно было рассчитывать на иной ответ?

У меня внутри всё оборвалось. Это чувство было странным, и я отнесла его насчёт своего необычайного рвения к работе. В конце концов, в меня поверили, приняли на эту должность, привезли в Лондон для участия в переговорах, а я так легко сдаюсь?

– Может, завтра вы найдёте немного времени для нас? – робко поинтересовалась я, пуская в ход всё своё очарование.

Взгляд Роберта слегка смягчился.

– Знаешь, Мила, – сказал он своим бархатным голосом, – сегодня я снова хотел сказать Николаю «нет». Окончательно и бесповоротно. Нет и ещё раз нет. Но раз за него просишь ты, я могу дать ещё один шанс уговорить меня. Итак, назначай время!

– Завтра. В семь вечера – пойдёт? – Я чуть было не подпрыгнула до потолка. – Здесь, в ресторане.

– Хорошо, я буду, – подумав, согласился Роберт.

– Отлично! Я забронирую столик! – воскликнула я.

Стронг посмотрел на меня своим обольстительным хищным взглядом и медленной грациозной походкой пошёл к выходу. Я, словно заворожённая, рассматривала его широкую спину. Неожиданно он обернулся и снова посмотрел мне в глаза. Это было так странно, так волнующе, как будто вокруг никого больше не существовало. Лишь я и он, этот англичанин.

Вскоре он скрылся за стеклянными дверями, а я подошла таки к лифту и задумчиво нажала на кнопку вызова.

Через пару секунд расписные дверцы разъехались, пропуская меня внутрь.

Зайдя в номер, я заметила, что кровать уже подготовили ко сну, убрав с неё тяжёлое покрывало. Откуда-то сбоку раздавались звуки прекрасной классической музыки. Это был «Лунный свет» Дебюсси. Когда-то этот великий музыкант преклонялся перед Англией, а теперь Англия преклоняется перед ним.

Опустившись в кресло, я покрутила в руках мобильник и задумчиво набрала номер мамы.

– Алло, – раздался в трубке родной голос – Мила, это ты?

– Я. Как твои дела?

– У меня всё по-прежнему. Представляешь, апрель, а у нас идёт снег. Как погода в Лондоне?

– Солнце. И очень тепло.

– Я скучаю, Мила. Звони, – отрывисто произнесла мать.

– Хорошо, – пообещала я и нажала на «отбой».