Ловушки памяти

– Ты дразнила меня, заставила гореть от желания, но потом бросила, словно ненужную вещь. Чего ты добивалась? Или это он попросил тебя так сделать? На что ещё ты готова ради него?

Роберт повернул голову в сторону Лавровского.

– Мне неясны твои чувства, Мила. Я вижу, что Николай тебя любит, но не понимаю, как к нему относишься ты. Это почти невыносимо!

Казалось, Роберт напрочь забыл о том, что нас внимательно слушают. Он попросту плевал на других, целиком сосредоточившись на мне.

А я не понимала, что нужно сказать, и поэтому хранила молчание. Николай попытался что-то объяснять актёру, но тот не слушал, продолжая расстреливать меня в упор своим яростным взглядом.

– А если я попрошу у него разрешения провести с тобой ночь? – с вызовом поинтересовался он. – Ты и на это пойдёшь? Если я захочу любить тебя прямо сейчас, не выпуская из объятий? Трахать тебя несколько часов подряд, без устали? Может, если он разрешит, ты сделаешь это?

С небольшим опозданием, но до меня начали доходить слова Роберта. Стронг думал, что знает теперь, кто он – мой единственный. Но ведь парень ошибался. Жестоко ошибался. И нужно было указать ему на это. Только у меня не было сил.

Пожалуй, я выполнила свой долг перед Николаем, и делать мне здесь больше нечего.

Медленно поднявшись со своего места, я спокойно спросила:

– Тебе и впрямь нужен от меня лишь секс?

Затем, не дожидаясь ответа, отрицательно покачала головой:

– Нет. Ты хочешь большего. И мы оба это понимаем. Только, знаешь, – я не могу…

Сердце болезненно сжалось, и в голове промелькнула мысль, что Роберт никогда не простит меня. Однако в следующее мгновение я уже бежала к лифту, чтобы поскорее попасть к себе в номер. Лишь там, плотно затворив за собой дверь, можно будет вдоволь порыдать, отдавшись новому для меня чувству.

Глава 14 Вынужденный отказ

Залетев к себе в комнату, я громко хлопнула дверью о косяк и повалилась на кровать. Плакать хотелось, но слёзы почему-то не текли. Казалось, появись на моём лице хоть одна капля солоноватой жидкости, и сразу полегчает. Но нет, не тут-то было! Меня душила обида, отчего кулаки непроизвольно сжимались и ногти безжалостно, почти до крови, впивались в кожу. Я не замечала боли, не понимала, что сама раню себя. Всё тело сотрясалось от негодования и злости, но заплакать по-прежнему не получалось. Не было сил.

Я повернулась на спину и уставилась на белый потолок с затейливой лепниной. Слова Роберта всё ещё звучали в моих ушах, словно приговор. Как он мог предположить, проведя со мной почти целую ночь, что я – всего лишь послушное орудие в руках Лавровского? Неужели он не понял, что мне проще умереть, чем подчиниться кому-то? Что я не продаюсь? Что меня нельзя приручить, как собаку? Нельзя, нельзя!

Я с силой ударила кулаком по спинке кровати. К счастью, та оказалась обитой мягкой тканью, и руку повредить не получилось. Пролежав несколько минут, не меняя положения тела, я всё же решила встряхнуться. Резко поднялась и прямиком направилась к минибару, где успел похозяйничать Стронг. Это имя вновь и вновь возникало в моей голове, не давая забыться. Я открыла бар и заглянула внутрь. Вчера Роберт так ничего и не взял из этого маленького холодильника, доверху набитого спиртными напитками. Однако сегодня он пожелал, подобно русским людям, хлопнуть водки.

Я немного поколебалась и решила, что, пожалуй, тоже напьюсь. Придирчиво рассматривая бутылки, я остановила свой выбор на шампанском «Вдова Клико». Как-никак сегодня состоялся мой профессиональный дебют. Успешный дебют, если быть совсем точной. Только радости я почему-то не испытываю. Лишь боль. Интересно, а с НИМ, с единственным, из моей прошлой жизни, я была счастлива? Или, как теперь с этим Стронгом, тяжело переносила свою привязанность?

Резко оборвав все мысли, я тряхнула головой и почти бесшумно открыла бутылку с дорогой шипучкой. Шампанское было охлаждённым и поэтому не брызнуло во все стороны, как это часто показывают в кино.

Вообще, мысль о том, что придётся выпивать в одиночестве, наводила на меня тоску, но делать было нечего. Я пошарила в шкафу и вскоре извлекла на свет простой стеклянный бокал для шампанского. Наполнила его до краёв и сразу же осушила. Голова приятно закружилась, и по телу стало разливаться спасительное тепло. «Вот так и становятся алкоголиками», – невесело усмехнулась я, не выпуская из рук бутылку и фужер. Намерения у меня были самые что ни на есть серьёзные: шампанское надо допить и перейти к вину. Давно ведь известно: не мешайте спиртные напитки! Надерётесь до чёртиков! Я зло ухмыльнулась невидимому собеседнику и задала ему риторический вопрос: а кто сказал, что мне сейчас это помешает?