Лоза Шерена. Братья. Часть первая (СИ)

Все тот же вопрос, все то же сомнение, и решение было тем же. Может, морок все же спасет, ведь хоть Арман и силен как воин, да вот только как маг — не очень. Однако умен, как зараза, это плохо. Но Рэми вновь рискнул. Смело шагнул вперед, вслед за Огнистым, уже почти въехавшим в парк.

— Архан, прошу вас!

Голос предательски дрожал и хрипел. И в глубине души Рэми на миг трусливо понадеялся, что Арман не услышит. Не услышал. И раньше, чем Рэми успел сообразить, что делает, он в пару шагов догнал Огнистого и порывисто схватил полу плаща Армана, повторив тихую мольбу.

Дозорный у ворот ахнул, наверняка, уже похоронив дерзкого рожанина и себя вместе с ним, под горячую руку. Дозорные в отряде усмехнулись недобро, и Рэми краем глаза успел заметить, как пара из них бесшумно обнажили клинки. И стоит только захотеть навредить их старшому… неизвестно, кто поспеет первым — дух замка или они.

Да кто ж ему вредить-то хочет? Но по спине все же пробежал холодок, когда Рэми вдруг понял, что сделал. И съежился под ледяным взглядом оглянувшегося Армана. Ведь по слухам старшой не любит, когда его беспокоят по пустякам. Может, он и жизнь Гаарса считает пустяком?

— Я тебя уже где-то видел? — холодно спросил Арман. — Не помню лица, но голос кажется подозрительно знакомым…

И Рэми враз озяб на зимнем ветру. Показалось ему, что все вокруг потемнело и остались в этом мире только он и человек на магическом коне… Сам того не замечая, он сжал сильнее пальцы, сминая дорогой плащ Армана, и осекся, когда Огнистый внезапно ткнул его мордой в плечо, пробуждая от внезапного ступора.

Тише… Арман так и не понял, кто перед ним. Еще нет. Огнистый узнал, но на то он и магическое создание. И вдруг некстати вспомнилось, как Рэми мчался на Искре по столичным улицам, как магический огонь жег вцепившиеся в гриву пальцы, как отбивали дробь по мостовой тяжелые копыта…

Наткнувшись на холодный взгляд Армана, Рэми выпустил, наконец, его плащ, и, уставившись в огромное копыто Искры, тихо прошептал:

— Я был бы счастлив… такой как вы… люди говорят, что вы милостивы, мой архан… но до сих пор как же я мог осмелиться…

Боги, пусть он поверит!

Где-то застрекотала сорока, предупреждая, и Искра недовольно повел ушами, а за спиной Рэми начали терять терпение дозорные. Но, на счастье, боги услышали, и Арман кивнул, бросив:

— Чего ты хочешь? И почему сейчас осмеливаешься? Не понимаешь, что тратишь мое время? Не боишься, что опробуешь кнута за свою дерзость, если тратишь это время зря?

— Простите, я только хотел спросить… — пробормотал Рэми.

Знал он, что высокорожденные любят, когда перед ними извиняются. Настолько любят, что, возможно, не заметят не слишком почтительного и странного вопроса:

— Эти знаки на вашем плаще… — Рэми провел ладонью над кажущейся живой вышивкой, — что они значат?

Некоторое время Арман молчал. Рассматривал Рэми, и тот усердно таращился в побитый копытами снег, стараясь казаться испуганным до смерти и глуповатым рожанином. Только бы не испугаться настолько, чтобы упустить морок, только бы не раскрыть душу перед чуть полыхающими синим глазами архана, не показать, как он боится, и в то же время не выпустить слишком много магии, чтобы Арман ее смог почуять… как много только бы… как опасно… ведь второй раз Арман не помилует. Такие, как он, и в первый раз милуют редко.

И вновь удалось. Взгляд Армана утратил синий блеск, рука в белоснежной перчатке сжала поводья, Огнистый переступил копытами, косясь на Рэми бордовым с яркими искорками взглядом. Ухнула рядом разбуженная чем-то сова, солнечный свет, на время забытый, ударил по глазам, и Рэми вдруг понял, что вновь может дышать…

— Твой вопрос мне не нравится, — начал Арман, отпуская Рэми взглядом, — но я отвечу. Это знаки рода моего отца. Мой отец был уроженцем Ларии, из клана снежного барса, потому его тотем и вышит на всех моих одеждах. Надеюсь, твое любопытство я утолил? А теперь ты утолишь мое. Или ты всех арханов так дерзко останавливаешь? Не верю… иначе бы уже не жил.

Лариец, значит. Рэми вспомнил своего друга Бранше и чуть не скривился. Лариец, который гордится своей кровью, всем ее демонстрирует — оборотень. Не диво, что Арман дружит с Миром… И тотчас же вспомнилась вдруг тихая песнь нечисти, залитая лунным светом поляна в глухом лесу и стоящий посреди поляны лев в окружении пляшущих комочков шерсти… карри… Как давно и как недавно это было, первая встреча с Миром… Мир ведь тоже оборотень. Но Арман… Арман, может и нет.

— Я жду ответа, — прервал его размышления холодный голос.

— Мой друг… просил передать духу замка это… — прошептал Рэми, открывая ладони и показывая амулет. Проклятый амулет, переплетение железных нитей, в точности повторявшее рисунок на плаще Армана. Значит, к Арману Рэми шел… боги так странно шутят.

Амулета Арман, как ни странно, не взял. Прошелся все тем же холодным взглядом по раскрытым ладоням Рэми, потом посмотрел в глаза и спросил:

— Чего ты хочешь?

Вновь стало зябко от этого вопроса. Рэми ошибся? Арман ошибок не прощает.

— Я думал… это вам… дух замка…