Лоза Шерена. Братья [СИ]

Он поднял с пола чашу, наполнил ее до краев наливкой и выпил под тихое рыдание Варины. Но легче не стало. И не станет.

Он уже вчера знал, что так будет, но ничего не сделал. Потому что трусливо боялся до конца поверить, что это правда.

* * *

Вчера вечером выл за окном ветер, кидался в закрытые ставнями окно, нес на крыльях колючий холод. А в маленькой коморке, куда вмещались стол да пара полок, было тепло и уютно. Свеча расплескивала по столу непоседливый свет, поблескивали в полумраке разбросанные на столе амулеты, сочилась сквозь пальцы магия, начиняя бездушный металл капелькой силы.

Аши исчез, наверное, заскучал и решил полетать в своих облаках. А сидеть тут и в самом деле было скучно, зато думалось хорошо.

Крысенку тоже было хорошо. Сначала он поглядывал на заклинателя из угла, а потом, осмелев, забрался на стол и уселся рядом с рукой Рэми, шевеля усами так потешно, быстро-быстро, напрашиваясь на ласку.

Рэми улыбнулся, достал из кармана всегда припасенный на такие случаи кусочек хлеба и подал его крысенышу. Зверек ел хлеб жадно, фыркая и поскрипывая от удовольствия.

А Рэми со вздохом вернулся к амулетам. Его просили вплести в метал удачу, а он вплетал волю судьбы. Сначала случайно, потом, поняв свою «ошибку» — специально. Возьми этот амулет, и хорошему человеку станет житься лучше, а вот плохому…

Он горько усмехнулся. Удачу могут получить, пожалуй, все, а вот как они ее используют…

Скрипнула за спиной дверь, всполохнулся крысеныш, вбежал по руке Рэми и скрылся в его кармане, но сам Рэми даже не шелохнулся, узнав и ауру, и тихие, вкрадчивые шаги. Учитель. Вошел, как всегда, молча, сел напротив, отбросив на стену уродливую тень. Да красавцем Урий не был: маленького роста, почти карлик, с тонкими, кривыми ногами и вечно спутанной копной черных волос, что почти закрывали грубое, будто высеченное из камня лицо. А еще и горб, к которому так и норовили прикоснуться глупые прохожие. На удачу.

Но стоило Урию оглянуться на наглеца, как все мечты об удаче улетучивались: больно взгляд у Урия был тяжелый. Недобрый. И люди убирались с его дороги, молясь только об одном — чтобы не пришла к ним беда. И дом его стороной обходили, ведь там жил «кривой колдун».

Но Урий был не только крив, он и богат. И опасен. Маг, служивший темному цеху, он творил в своем небольшом доме заклинания и магические побрякушки, о которых Рэми даже знать хотел.

Он и быть тут не хотел, но Гаарс, глава рода, не оставил выбора. Рэми — сильный маг и должен уметь справляться со своим даром. Как не справлялись высшие маги даже под присмотром лучших учителей — знали все. Рэми и сам видел: выжженные, годами неспособные оправиться леса, пожары, что могли успокоить только такие же высшие, чуть светившийся синий туман по ночам, в который входить было опасно…

Рэми не имел права срываться. Значит, должен быть послушен учителю, способному его сдерживать. Урию. И главе рода не откажешь — магия связи не позволит.

И потому пару дней в седмицу Рэми проводил здесь, исполняя поручения Урия. Благо, что поручения тягостными не были да и учителем Урий оказался неплохим — внимательным и вдумчивым. Вкрадчивым. Которому так сложно было доверять, хоть и знал Урий о Рэми больше, чем, пожалуй, даже глава его рода.

— Хорошо работаешь, мальчик, — сказал колдун, повертев один из законченных амулетов. — Такие амулеты, пожалуй, у меня с руками оторвут…

Рэми посмотрел на учителя искоса, гадая, вправду тот доволен или просто издевается? Или же не понял?

— Некоторым может не понравиться.

— Мы продадим тем, кому точно понравится… — многозначительно ответил он.

Значит, все же заметил. Впрочем, дураком Урий точно никогда не был. Дурак в столице, пожалуй, долго не проживет.

— Рэми, пойми — это не для тебя.

Слова были так неожиданны, что Рэми не сразу в них поверил. А когда осмелился поверить, понял вдруг, что учитель смотрит испытывающее, с легкой грустью. Значит, будет тяжелый разговор. Но уж что-то, а разговаривать Рэми умел: Аши со своей силой целителя судеб научил.

— А что для меня? — спокойно спросил ученик, мысленно холодея и стараясь, чтобы не дрожали руки, а голос не выдал бы волнения.

Прятаться ото всех, даже от учителя, мороком магии Рэми научился уже давно. И учитель просил раскрываться крайне редко. Даже напротив, настаивал, чтобы морок стал для ученика как второй кожей, чем-то, что окружает везде и всегда, мол, так от ушлых дозорных и их вездесущих шпионов спрятаться легче.

Прятаться приходилось. Мало того, что Рэми — маг, что для низкорожденного, рожанина, — преступление, так еще и Арману, старшому столичного дозора, на глаза попадаться не хотелось. Хоть и отпустил Арман, да как-то во все это не верилось.

— Тебе нельзя быть среди убийц, — ответил учитель на полузабытый вопрос, резким движением смахивая в шкатулку начиненные магией амулеты.

Шкатулка нашла свое место среди многих на полке, а Рэми взял из стоящей рядом берестяной коробочки еще один амулетик.