Лоза Шерена

    - Я-то нет! - протянул рожанин, наливая в серебряную чашу темно-красного вина и подавая через стол Арману. - Но арханы народ странный. Для вас закон и обычаи - лишь удобное оружие. Когда захотел - достал, когда не захотел - спрятал. Но не хмурься, друг, коль и в самом деле не брезгуешь, так приглашаю...

    - Завтра на улицах...

    - ...мы можем стать врагами. Не дурак, понимаю. Выпьем?

    Дернулся ковер, вплыли смуглые девушки, забили в бубны и запели. Тихо, надрывно, будто изливая на красный ковер тягучую тоску.

    Словно тени двигались они вокруг гостей, манили полураздетыми телами, улыбались призывно и ждали только знака, чтобы передохнуть, опуститься на подушки.

    Но Арман не был заинтересован. Не волновали его танцовщицы. Вино волновало. Сладкое вино, обильно приправленное пряностями и сопутствующее ему забвение. Пленительная пустота в груди...

    И раз за разом требовательно подавал он опустевшую чашу миловидной, полураздетой служанке, что сидела рядом. И раз за разом слышалось тихое журчание, когда лилось вино в чашу, мелькали в свете камина медные браслеты прислужницы, поблескивали призывно глаза танцовщиц, и все больше хотелось спать...

    - Быстро пьянеешь, друг, - донесся издалека голос рожанина, и Арман моргнул, с трудом выныривая из пьяной дури.

    - Тебе что за дело, аль мешаю? - усмехнулся Арман, глядя как рожанин притягивает на колени тяжело дышавшую танцовщицу, как впивается поцелуем в лебединую шею девки, и как усмехается Арману, а усмешка та расплывается перед глазами и вновь хочется спать... очень хочется.

    Сам рожанин не пьет. Кормит танцовщицу виноградом, смеется утробно, в шею целует, в губы, гладит золотистые волосы, и рука его скользит по груди, переходя на бедра.

    - Странно это, - ответил рожанин. - За что платишь, архан? Я думал, в Дом Веселья не для выпивки ходят...

    - Деньги мои считаешь?

    Арман теребил амулет на груди и пьяно наблюдал, как рука рожанина, скользнула к подолу туники, зацепила тонкую, розоватую в свете огня ткань, и медленно пошла вверх, оголяя упругие белые бедра.

    Девке, наверное, понравилось. Она уселась верхом на мужчине, поймала вторую его ладонь, положила на другое бедро. И улыбнулась призывно, выгибаясь дугой, показывая обтянутые тонкой тканью упругие груди.

    - Да не считаю я, - протянул рожанин, одобрительно окинув девку взглядом. - Хороша, красавица. Да вот только...

    Мужчина внезапно скинул девку с колен, да так, что та разбила колено о край стола. Задребезжали стоявшие на столе чаши, танцовщица чуть простонала от боли, но тотчас поднялась и присоединяясь к танцующим подругам:

    -... только не люблю я в таких делах свидетелей, - продолжил рожанин. - Приходишь в Дом Веселья один, ничего не ешь, зачем? Чтобы выпить?

    - Да и сам ты один, - пьяно усмехнулся архан.

    Музыка уже не манила, раздражала, девки казались темными тенями, и хотелось закричать, потребовать, чтоб убрались, оставили одного, но было лень...

    - Скучно, - протянул Арман, подавая слуге чашу. - Одному пить скучно...

    - А с друзьями?

    - А с друзьями нельзя. Они, сволочи, вопросы задают. Сегодня я не люблю вопросов. Сегодня я люблю глупые разговоры ни о чем. Понимаешь?

    - Понимаю. Что же, не буду задавать... умных вопросов. Да вот только не переношу я угрюмых рож, так что не обессудь! - рожанин хлопнул в ладоши, и тотчас из соседней комнаты тенью выскользнул темнокожий слуга, встал на колени и поцеловал ковер у сапог клиента.

    - Не видишь, не нравятся архану девки. Ты ему что-нибудь получше подыщи, посвежее, да смотри у меня, чтоб здорова была!

    Слуга молча поклонился, живо вскочил на ноги и скрылся за той же дверью в глубине залы.

    Вернулся он не один: следом шла, а вернее, плыла по ковру завернутая в полупрозрачную ткань фигурка.

    Упало под властной рукой слуги на землю покрывало, высвободило тугие, рыжие пряди. Вслед за ним мягкой волной лег на кроваво-красный ковер золотистый плащ, под которым оказалась расшитая серебром темная туника до середины бедер, что скорее открывала, чем скрывала слегка округлую фигурку и точеные, длинные ноги.

    Легкий толчок в спину, и девка пошатнулась, упав Арману на колени.

    - Новенькая, - завистливо заметил рожанин. - Везет тебе брат, ластится к дозору хозяин... буду знать.

    Красива, податлива, как глина под пальцами. И в другой день Арман бы взял ее в свое ложе, но не сегодня. Сегодня мешал ошейник рабыни на стройной шее, сегодня все мешало... день траура. И вспомнив, зачем сюда пришел, Арман хотел вскочить на ноги, да не сумел - хмель оказался сильнее.

    - Не приказывай мне, рожанин! - зашипел Арман. - Не смей говорить, что мне делать. Не нужна мне твоя девка! - сказал и толкнул рабыню так сильно, что та покатилась по полу, и ее туника задралась, открывая аккуратные ягодицы.

    - К чему красавицу обижаешь? - невозмутимо усмехнулся рожанин, глядя, как девка неожиданно стыдливо одергивает темную ткань, стараясь прикрыть стройные ноги.

    - Не люблю рабынь, - мгновенно успокоился Арман, возвращаясь к своей чаше.