Ложь

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — говорит она, в голосе слышна дрожь.

Не могу не улыбнуться тому, как невинно она звучит.

— Не волнуйся, — заверяю ее. — Мы найдём для этого время позднее. — Но, черт возьми, мне, так или иначе, нужны презервативы. — Не двигайся. — Я быстро иду в ванную и достаю из ящика пакетик с презервативом, а затем направляюсь назад.

— Хорошая девочка, — говорю ей, и она в ответ вертит попкой. Разрывая серебристую фольгу, я наклоняюсь вперёд и, дразня, прикусываю ее попку.

— Ой, — вскрикивает она.

— Извини, — бормочу я, ничуть не жалея. Облизываю следы укуса, заставляя ее расслабиться, прежде чем надеть тонкий латекс, раскатывая его до конца. Я хочу знать, насколько она влажная и нетерпеливая, поэтому расстаюсь с ее попкой и кончиками пальцев касаюсь ее влагалища, у меня почти слюнки текут от того, насколько она скользкая. Я толкаю палец в эту тугую розовую дырочку и прикусываю губу, когда она сжимает меня. У неё перехватывает дыхание, и она выпускает напряжённый стон, который подстегивает меня, как ничто другое.

Внезапно желание, чистая потребность быть внутри нее, словно железная хватка, и я почти дрожу от голода, пульсирующего сквозь меня. Эта анималистическая, первобытная жажда удивляет. Во мне словно остался лишь один инстинкт - быть внутри нее. Она не просто Наташа, она - великолепное создание, на которое я должен заявить права, взять грубо, жестко и быстро, пока не смогу забыть своё имя.

Не раздумывая, я проталкиваю в нее еще один палец, нетерпеливо поглаживая ее точку G, чувствуя, как она набухает вокруг меня.

— Бригс, — задыхается она, опустив голову, волосы на лице, пока тяжело дышит, тело вжимается в меня, желая больше. — Боже, ты так хорош.

Ее слова настолько отчаянные и требовательные, и они словно включают огненный выключатель.

Я не выдерживаю.

Я должен оказаться внутри нее.

Прямо, нахрен, сейчас.

Я быстро убираю пальцы, потирая их о губы, смакуя ее вкус, пока держу свой ствол, жесткий и тяжелый в моей руке, и направляю в нее. Стараюсь двигаться медленно, потираясь головкой о ее нежную дырочку, подводя мой влажный конец к ней, прежде чем толкнуться лишь не несколько дюймов.

Но нескольких дюймов достаточно, чтобы моя челюсть сжалась, и я изо всех сил пытаюсь удержать себя в руках. Она такая горячая, скользкая и узкая, как гребанный кулак, и я хочу резко толкнуться в неё, глубоко зарыться по самые шары. Все силы уходят на то, чтобы продолжать дышать, пальцы впиваются ей в бока, уже чувствительные от того, как я хватал ее раньше.

На столе было одно, но здесь, когда она на четвереньках на моем диване, мой член на полпути в ее сладкую дырочку, это совсем другое. Надеюсь, мне хватит времени насладиться каждой секундой, но так как я уже пытаюсь сдержаться, сомневаюсь, что продержусь долго.

Пока она не кончит первая. Я хочу, чтобы она извивалась, тяжело дыша, и кричала мое имя.

— Ты ощущаешься великолепно, — говорю ей, голос хриплый, когда толкаюсь глубже, наблюдая, как член исчезает в ней, и ее киска чрезвычайно туго сжимает меня. — Ты выжимаешь из меня все соки.

— А вы за словом в карман не полезете, профессор МакГрегор, — говорит она, постанывая.

— Чертовски верно, — шиплю я сквозь зубы. — Продолжай говорить вот так.

— Называть тебя профессором?

— Называй меня, черт возьми, как угодно. Скажи мне, чего ты хочешь. Хочешь, чтоб все было медленно и дразняще, или ты хочешь, чтоб я трахнул эту тугую розовую киску жёстко и грубо? — Я останавливаюсь, втягивая воздух, дёргая ее бедрами и регулируя угол, пока мои глаза не закрываются. — Будь осторожна с ответом, не уверен, как долго смогу продержаться.

Я медленно выскальзываю, и она содрогается подо мной, прежде чем снова толкаюсь в нее, оставаясь осторожным.

— Хочу всего тебя.

Я смотрю вниз, где верхние два дюйма моего члена, самая толстая часть, все еще видна.

— Уверена? — спрашиваю ее, еле выдавливая слова, пока стискиваю челюсть. Тело горит, мышцы плотно натянуты, пока я пытаюсь оставаться неподвижным. — Я не хочу причинять тебе боль под этим углом. Ты туже, чем кулак, и мой член едва помещается в тебя.

— Да, дай мне все, — говорит она дрожащим шёпотом. — Пожалуйста.

— Профессор МакГрегор, — подсказываю я, ухмыляясь про себя.

— Профессор Нахрен Трахни Меня.

— Ну, раз ты так мило просишь, — бормочу я. Она выгибает спину, толкаясь ко мне, и я проскальзываю глубже внутрь, почти до основания. С громким вздохом она растягивается вокруг меня, ее влагалище такое уютное и влажное, пока я кручу бедрами напротив ее попки. У меня кружится голова, я задыхаюсь, и огонь внутри меня растёт, поглощая меня, пока я не теряюсь в этой соблазнительной дымке. В мире не остаётся ничего, кроме удовольствия.

— Трахни меня, — кричит она. — Сильнее. Жёстче.

Рычание срывается с моих губ, и я толкаюсь в нее, пока она не обхватывает каждый пульсирующий дюйм. Она кричит мое имя, и я не слышу ничего, кровь проносится в голове, когда я зарываюсь глубоко в ее узкую дырочку. Бедра вонзаются в нее, вколачиваясь в этом сводящем с ума ритме.