Глава 38
Всем сестрам по серьгам
– Лёшик, – спросила, зевая, Мотя, – я знаю, что ты Лев и жутко умный чувак, но ёшь твою клёшь, как ты догадался про Элеонору Борисовну?
Они из аэропорта, как и предписывал им договор, не заезжая домой, сразу приехали в адвокатскую контору в Петровский переулок. Нотариус словно не был уверен, что их странная группа вернётся, захлопал от переполнения чувств в ладоши. Сказав уставшим путешественникам, что ему нужно соблюсти все формальности, он посадил их в уже знакомый ребятам кабинет.
– Если бы дед давал имена своим делам, то это можно было бы назвать «Окаянный дом». Вот вы знаете, ребята, откуда появилось слово «окаянный»? – спросила Зинка, не дав ответить Алексею на Мотин вопрос.
В кабинете было два дивана, которые джентльмены уступили девушкам, поэтому Алексей уже по привычке лёг на составленные стулья, а Эндрю, наплевав на приличия, устроился на полу, подложив под голову рюкзак. Шёл уже второй час томительного ожидания.
– Нет, расскажи, – воодушевилась Мотя и даже привстала, чтоб ненароком не пропустить ни слова. Ей очень нравилось, как Зинка рассказывала, она делала это необычно и очень красиво. Мотя завидовала ей хорошей белой завистью и где-то в глубине души мечтала знать столько же.
– Ну, это не совсем точно, – немного сбавила её настрой Зинка, – но есть такая гипотеза. Слово «окаянный» пошло от имени Каина, первого убийцы на земле. Каин убил Авеля, брата своего, и потом всю жизнь жил с этим. Предание говорит о том, что грех братоубийства отразился не только на душе Каина, но и на его внешности. Черты лица его исказились, а проклятие, наложенное на него, мог видеть каждый человек или зверь. Так появилось понятие «каинова печать» и страшное слово «окаянный».
– А ведь если сейчас взглянуть назад, – продолжил Алексей, – я видел эту каинову печать. Меня постоянно вводило в диссонанс то, что Константин, красивый, по сути, мужчина, у него шикарные волосы, глаза, да и вообще все черты лица, как сказала бы моя мама, интеллигентные, но общее впечатление он почему-то производил отрицательное, после рукопожатия с ним хотелось помыться, ну, или как минимум помыть руки.
– Мне кажется, Виктор всё время интуитивно чувствовал это, – сказала Мотя, – просто не мог в это поверить.