Ложь благородных королей

- Давай вместе поедем, - предложила Электра. – Сначала они нас завезут к тебе, а потом, когда мы их отпустим, я уеду к себе?

- А ну как они не отпустятся? Пойдут с нами по жизни рука об руку?

- Герману позвоним. Мы охрану просили, а не соглядаев.

- Ему не понравиться.

- Плевать!

Но в первую очередь это не понравилось Кире.

- Элька, ты говорила он тебе друг, а не…бой-френд! – закипятился он, когда Хрусталиков у дверей своей квартиры царственным кивком начал отпускать его и Тира.

- Киря, мой моральный облик – не твоего ума дело!

- Поехали домой, слышь, кому говорю!

- Не устраивай мне пожалуйста семейных сцен, да еще на чужой лестнице! Что соседи Мишины подумают…

- Имел я их ввиду!

- Кирилл, Вам не приходит в голову, что нам с Элей необходимо провести сеанс космического восхождения в Единый Планетарный Центр? Это требует душевного настроя, умиротворения…

- Да пошел ты! – заорал на всю парадную взбешенный парень. – Знаю я ваши восхождения! Запудрит девчонке мозги и…

- Михаил Михайлович, мне позвонить в милиц…полицию? Эти люди Вам угрожают? – прозвучало где-то рядом.

- Звони, карга старая! – шагнул к соседней двери Киря.

- Все, надо его уводить! – шепнула Электра Хрусталикову. – Позвоню, как доберусь! Киря! Успокойся и пошли!

- А мой телефон ты же не знаешь, - спохватился Хрусталиков, но Эля уже уволокла разом повеселевшего Кирилла вниз.

Тир, оказавшийся вообще не разговорчивым малым, замыкал шествие. Хрусталиков, прижавшись носом к оконному стеклу, проследил за их отъездом и пошел на кухню, ставить чай. Телефонный звонок заставил его вздрогнуть и выронить банку с заваркой. Керамическая банка хрустнула, расколовшись и рассыпав дорогущий листовой китайский чай по кухонному полу.

- Хрусталиков? Простите, не знаю Вашего имени-отчества…– предельно любезно поинтересовались у него.

- Михаил Михайлович.

- Капитан Буров. В какое время завтра с утра Вам было бы удобно со мной встретиться?

- Завтра с утра, - хмыкнул Хрусталиков. – Ловко рамки выставляете. Мне с Вами вообще не удобно встречаться…

- Прислать повестку? – удивились на том конце провода.

- Присылайте, - вымотанный миновавшим стрессом магистр отключил трубку и полез за совком. - Буровых нам только и не хватало, а так уже все есть: Таис Мамедовны, Кирсан Алиевичи, Германы Владимировичи, Кириллы с Тирами…

*****

Баба Нюра не спала. Она несла пост у кухонного окна и с неодобрением наблюдала за появлением из джипа сначала Тира, а потом Кири с Элей. Электру, словно под конвоем, этапировали до дверей квартиры. Ушел Киря только после того как девушка закрыла дверь с внутренней стороны.

- Это кто? – вопросила баба Нюра, появляясь в кухонном проеме.

- А? – не поняла Эля.

Братья, при всех недостатках, допросов сестре не устраивали. Правда, она до недавнего времени подобных Кире с Тиром знакомств не имела.

- Эличка, это же настоящие бандюки! С такими и днем страшно рядом находиться, а сейчас почти полночь! Бог знает что им может придти в голову!

- Ерунда! – отмахнулась Электра. – Это мои телохранители…

- Ты не депутат, и не криминальный авторитет! Зачем тебе телохранители? Тем более такие!

- Ой, баба Нюр, долго объяснять!

- Ничего, у меня бессонница, - успокоила Элю баба Нюра.

- А у меня нет, - молодая женщина скинула туфли и поковыляла на подгибающихся от усталости ногах в комнату.

- Ладно, - пробормотала баба Нюра. – Наш разговор не закончен.

*****

Герман Тельский лежал в темной гостиной и смотрел в потолок. Вернее, самого потолка он в темноте не видел, а просто смотрел вверх, туда, где потолок и должен был пребывать. Нашарив на журнальном столике зажигалку, он откинул крышку и выщелкнул огонек. Опять щелчок и снова огонек, щелчок – огонек. Мысленно Герман вертел-крутил сегодняшний разговор со странной парочкой – Электрой Васиной и Хрусталиковым.

*****

Когда-то, в 1944 году, раненого Вацека Тельского занесло в военный госпиталь в город Казань. Где и как перепутали его документы в суматохе военного времени, не скажет теперь никто, но очутился польский лейтенант на койке среди советских офицеров, а не солдат-союзников. По-русски Вацек говорил свободно, без акцента, в карточке значился как Емеров Иван, капитан пехоты. Против временной замены себя на неведомого Ивана не возражал, лишь бы лечили и кормили.

Рядом с тем госпиталем стояла школа, и училась в этой школе симпатичная татарская девочка Вероника. Глянул на нее Вацек через госпитальный забор и пропал навечно, навсегда. Рамзановы – родители юной Вероники – истинные магометане, к ухаживанию за дочерью русского православного, пусть и офицера, отнеслись крайне негативно. Но не учли романтичного настроения дочери и настойчивости Вацека. Увез Вацек Веронику из отчего дома, без вещей и родительского благословения. Да не куда-нибудь, а к себе в Гданьск.