Ложь и вороны

В детские годы они с братом часто мастерили свистульки и разные другие штуки из непригодных материалов. Для такой флейты с двумя издаваемыми звуками лучше всего подойдет что-то маленькое и прямое, например, морковь, так что завтра предстояло незаметно вытащить ее с кухни.

Глава 23

Гектор сидел на крыльце мастерской и точил ивовый прут. На дворе давно стояла унылая поздняя осень, деревья по большей части потеряли свою листву, в саду гнили неубранные яблоки, на изгороди сох виноград. Унылое промозглое утро. Они с отцом давно не принимали заказов, ежедневно занимались лишь поисками Евы или, когда делать было нечего, томились в мрачном ожидании.

Гектор проснулся засветло и все никак не мог уснуть, так что от нечего делать решил проветриться на улице. Чтобы хоть как-то занять руки, сорвал несколько прутиков и затачивал их под импровизированное оружие, как они раньше делали с Евой. Они мастерили луки и стрелы, соревновались в дальности стрельбы и метании копий, а когда подросли, сражались на тренировочных мечах и мерились навыками рукопашного боя.

Ева… Прошло две недели с момента их возвращения, но о ней так и не удалось ничего разузнать. Леви и Гектор несколько раз ездили в особняки семей Брадроу и Валенс Дюкс, по адресам последних заказчиков оружия у Евы, объездили все городские гостиницы и лечебницы. Абсолютно ничего, словно девушка просто исчезла. Леви также был в Обители Правосудия, сообщил о пропаже дочери. Но на государственную помощь рассчитывать особо не приходилось. Ежедневно они с ужасом ждали вестей о бездыханном теле, найденном в лесах за городом. Отец даже пару раз ездил на опознание. Они жили в постоянном стрессовом напряжении, не высыпались, плохо ели. Леви не жалел денег на сбор сведений и подкупы знающих людей и даже добился какой-то крупицы информации, однако с Гектором не поделился, буркнув нечто неразборчивое.

Недавно он с ошалелым видом вернулся из очередной своей поездки и с порога сообщил о пожаре в доме мастера Ларга, человека, у которого они периодически закупались. Он также был другом семьи. Леви сообщил, что в пожаре погибли все домочадцы, а еще благодаря этому он напал на след. На все последующие вопросы Гектора Леви отмахивался и говорил: «Мне нужно подумать». Отец все больше становился отстраненным, необщительным, и Гектор его за это не винил. Он души не чаял в дочери, и горе вкупе с годами стало для него непосильным бременем. Гектор видел, как отец день ото дня погружается в отчаяние, граничащее с помешательством.

Из дома донесся скрип ступеней, а позже на пороге возникла фигура Леви. Он сильно похудел и осунулся за последние недели, глаза ввалились и покраснели, выдавая бессонницу, на щеках красовалась седая щетина.

— Не спится? — спросил он хрипло, просто чтобы нарушить тишину.

— Проснулся рано. Опять не спал всю ночь?

Леви поежился. Он вышел в одних ночных штанах, а на улице было зябко. Вопрос сына он оставил без внимания.

— Холодно. Пошли в дом. Я приготовлю что-нибудь поесть.

— Я уже сварил кашу.

Гектор выбросил прутик и поднялся. Отец коротко кивнул и пошел на кухню.

Позавтракали они в молчании. Каша получилась неплохо, но оба ели без особого желания. Леви убрал посуду и приготовил себе кофе в небольшой конической формы джезве, затем приготовил и сыну. Допив свою порцию, приготовил еще. За эти две недели он выпил кофе больше, чем за всю жизнь. Гектор пытался ограничивать отца — тот выпивал уже по пять-шесть чашек в день — но безрезультатно. Леви опрокинул вторую чашку, встал и взглянул на сына.

— Сегодня мне нужно заехать в пару мест, потом к Квинту. Ты со мной не поедешь.

— Почему? — Гектор собирался возразить, но Леви его осадил.

— Это опасно. Я сам не до конца понимаю, что происходит, но, сдается мне, назревает конфликт на уровне короны.

— Что? — ошеломленно переспросил юноша.

— Обещаю, я все тебе расскажу, когда узнаю. Сейчас у меня мало информации. Все очень… туманно.

— Ладно. И когда тебя ждать?

— Ближе к ужину.

— Так поздно?!

— Хочешь, съезди еще раз к Лавине. Мы с ней так и не поговорили.

Гектор кивнул, а Леви тяжелой походкой поднялся наверх, переодеться. Пока Гектор мыл посуду, его отец спустился, коротко кивнул сыну на прощание и ушел.

Неспеша стал собираться и Гектор. Они с отцом давно не стирали, так что выбор был не велик. В шкафу среди гор сваленных в кучу вещей висела единственная чистая рубашка. На штанах и плаще красовались засохшие пятна грязи недельной давности. От всех портянок откровенно разило, благо сапоги он снимать не собирался.

Гектор вышел на улицу и запер двери. Тут же с неба посыпалась противная морось, и пришлось плотнее укутаться в плащ и надвинуть капюшон. Его лошадь топталась в стойле, прекрасный гнедой жеребец по кличке Волчок. В их семье только лошадям доставался надлежащий уход: после каждой поездки их чистили, меняли воду и досыта кормили, вовремя убирали в загоне и иногда выводили на пастбище.