Ложь (ЛП)

— Со мной все будет в порядке, — повторяю я, отступая на шаг. Потому что я не хочу, чтобы он меня целовал. Нет, если он делает это только потому, что это то, что мы должны делать. Нет, если это ничего не значит. Хотя я в принципе не должна хотеть, чтобы он меня целовал. Я не должна хотеть, чтобы он был рядом со мной.

Боже, это сбивает с толку.

Он медленно кивает.

— Ты ведь не пропадешь, не попрощавшись? — спрашиваю я.

— Нет.

— Ладно.

Затем, не сказав больше ни слова, он уходит.

Подземные бункеры удивительно скучны. Или не так удивительно, в зависимости от вашей точки зрения. Я принимаю душ и переодеваюсь в свежие джинсы и синюю футболку. Потом съедаю разогретое жаркое и просматриваю коллекцию DVD дисков. Много Клинта Иствуда и Джона Уэйна. Немного гонконгского кунг-фу Джеки Чана и Брюса Ли. Понятия не имею, куда делся Том, но Генри снова склонился над верстаком. Так же, как он был, когда мы приехали.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, подходя ближе.

— Пули.

— Могу помочь?

— Нет, спасибо.

— Значит, ты давно знаешь Тома?

— Что есть, то есть.

Прислонившись бедром к столу, я изо всех сил стараюсь просто болтать и расслабиться.

— Ты знаешь все о его деятельности, о его прошлом и обо всем остальном?

С улыбкой он откладывает в сторону свои маленькие инструменты и весы.

— У тебя есть вопросы.

— Да.

— Не могу ответить за него.

Черт.

— Тогда как насчет того, чтобы рассказать мне о себе?

— Прости, дорогая. Это засекречено. — И он говорит серьезно. Даже очень. — Но, если тебе от этого станет легче, я никогда не видел, чтобы женщина заставляла Тома нервничать.

— Я? Заставляю его нервничать? — я смеюсь. — Ты, должно быть, шутишь. Он точно этого не показывает.

— Конечно, нет, его этому учили. Физические подсказки — это большое «табу». Нельзя, чтобы мишени прочитали язык твоего тела и догадались, что ты задумал. — Генри наклоняется ближе, как будто продает государственные секреты. — Тем не менее, я видел, как он пару раз проскальзывал мимо тебя. Это довольно занимательно.

— Хм.

— Почему бы нам не поговорить о том, о чем мне действительно разрешено говорить? Скажи мне, Бетти, если бы кто-то напал на тебя, что бы ты сделала?

— Кричала.

— Хорошее начало. Что дальше?

Я обдумываю это.

— Не знаю. Наверное, ударила бы их, или пнула, или попыталась убежать, если бы это было возможно.

— Угу. — Он скрещивает руки на груди. — Ты носишь с собой перцовый баллончик?

— Да, но я потеряла сумочку и все остальное, когда взорвалась квартира.

— А как насчет ножа?

— Не давай ей нож. — За моей спиной появляется Том, на макушке у него темные очки. Ненавижу, когда он подкрадывается ко мне, а это часто бывает. Еще одно доказательство его истинного призвания. Он такой скрытный, не издает ни звука. — Загнал внедорожник в гараж. Где ты взял Кобру?

— Не твое дело, — говорит Генри. — И она не продается.

— Жаль.

А между тем, есть я и моем возмущении.

— Эй, я флорист. И я весь день имею дело с красивыми цветами и острыми предметами. Я умею обращаться с ножом.

Том даже не моргает.

— Но не драться с одним их них.

— Хорошо. Тогда ты должен научить меня стрелять из пистолета, чтобы я могла защищаться.

— Ты ненавидишь оружие.

— Больше, чем могу сказать. Но сейчас за нами охотятся, Том.

Его челюсть напрягается.

— Нет.

— Это просто смешно, — говорю я с ноткой раздражения. — Он просто хочет спрятать меня, чтоб я осталась в целостности и безопасности.

— Вот что люди делают с теми, кем дорожат. — Генри поднимается на ноги, хрустя шеей. Для парня в возрасте он довольно крепкий, широкоплечий, с бочкообразной грудью. Но насчет того, кем дорожат, он ошибается. В основном я, наверное, просто заноза в заднице, когда дело касается Тома. Но Генри этого не знает.

— Это прекрасный подземный бункер. — Я приклеиваю на лицо приятную улыбку. — Но не уверена, что сейчас где-то абсолютно безопасно. Не лучше ли подготовиться?

— Она права, — говорит Генри. — Научи ее стрелять, Том. У тебя есть время и возможности — используй их.

— Не хочу, чтобы это дерьмо касалось ее.

— Слишком поздно — уже касается. Если ты хотел, чтобы она оставалась милой, нормальной девушкой из пригорода, тебе не следовало приближаться к ней.

— Мне это известно.

— Тогда сделай что-нибудь с этим, членоголовый клоун.

Я фыркаю.

— Неплохо.

Тома, однако, это не позабавило.

— Отвали, старина.

— Ты злишься только потому, что знаешь, я прав, — в замешательстве отвечает Генри.

— Мне можно кое-что сказать? — спрашиваю я.

— Конечно, милая, — говорит Генри. Хорошо, когда кто-то на моей стороне. Особенно тот, кто заставляет Тома остановиться и прислушаться.

— Никто из вас не может обещать мне безопасность. Не совсем. Всякое случается. — Я смотрю Тому прямо в глаза. — Если последние полтора дня и научили меня чему-то, так это тому, что никто из нас не может полностью контролировать ситуацию. Есть шанс, что ты не сможешь остановить то, что грядет. Дай мне шанс побороться.

Том выглядит несчастным.

— О, дорогая, — шепчет Генри. — Он хотел быть твоим рыцарем в сияющих доспехах, а ты просто взяла и лопнула его пузырь.

Мы с Томом хмуримся.