Ложь (ЛП)

- Я не знаю, что тому виной, но не желаю, чтобы в мой дом проникали эти новомодные обычаи.

- Вот именно, Теодоро, вот именно. А потому пусть они себе женятся и спокойно уходят подальше от этого дома. Мы выполним свой долг, и тогда нам останется только одно: устроить счастье нашего Джонни с Вирхинией, этим ангелочком.

- Но, Сара...

- Вирхиния, это невинное создание, давно его любит. Она милая, добрая, славная и, по-моему, как никто другой подходит Джонни!

***

Войдя в просторную, богато обставленную столовую, еще не заполненную людьми, Деметрио подошел к Веронике.

- Деметрио! – радостно воскликнула она. – Тетя Сара пригласила тебя?

- Надо заметить, очень своевременно, поскольку дон Теодоро выставлял меня за дверь. И, кстати, донья Сара впервые была со мной, действительно, любезна.

- Неужели дядя выгонял тебя из дома?

- Ничуть не стесняясь. Он испытывал ко мне неприязнь с первой же минуты.

- Но дядя очень хороший, Деметрио. Ты даже представить не можешь, какой хороший. По крайней мере, был хорошим до сих пор.

- До сих пор?

- Он изменился, причем так неожиданно и резко, и я не понимаю, почему. Разве что из-за тебя.

- Из-за меня?

- Не бери в голову, позволь, я объясню. Дяде не нравился никто из тех, кто ухаживал за мной.

- Вот как, но почему?

- Он всегда хотел выдать меня замуж за Джонни.

- Похвальное желание, обязывающее к благодарности.

- Я от всей души благодарна ему за это, потому и просила тебя утром повременить немного. Мне хотелось избежать размолвок и ссор. Я не хотела, чтобы из-за меня у тебя были неприятности, чтобы ты страдал.

- Ради тебя я выдержу всё: любые неприятности, любые страдания – с жаром уверил девушку Сан Тельмо. – Я не из тех, кто считает, что цель можно достичь легко и без хлопот. Я готов платить свою цену, чтобы добиться желаемого.

- Как отрадно слышать мне эти слова! Мы о многом думаем одинаково, Деметрио, и я буду брать с тебя пример. После твоих слов мне все равно, какой будет расплата. Неважно, что придется терпеть отповеди и ругань, мучиться, глядя на то, как изменился дядя Теодоро по отношению ко мне. Знаешь, он, как будто, перестал любить и уважать меня, перестал мне верить. И все это так быстро, так неожиданно.

- Сегодня утром, в вашей ссоре, он принял сторону Вирхинии, правда?

- Откуда ты знаешь, что мы с Вирхинией поссорились?

- Так, догадываюсь, и обычно козлом отпущения является она.

- Кто, Вирхиния? Да ты что?

- По крайней мере, если ссорится с тобой.

- Как сильно ты заблуждаешься! Вирхиния из тех, кто жалит исподтишка.

- А ты из тех, кто раздает пощечины.

- Кто тебе это сказал?

- Мне так кажется. Это похоже на тебя, судя по тому, как часто ты об этом говоришь. А если речь идет о несчастной Вирхинии, то...

- Вирхиния отнюдь не несчастная.

- Полагаю, она могла бы неплохо заработать на своем молчании, но ты из тех, кто умеет побеждать.

- Я не понимаю, о каком молчании ты говоришь. Мы никогда не были подругами, и Вирхинии не о чем молчать.

- Неужели ты никогда не секретничала с ней?

- Начнем с того, что я не доверяю Вирхинии, а потому и не секретничаю с ней. Мой главный недостаток – излишняя прямота, и сегодняшняя ссора началась именно из-за этого. Я стала говорить по душам и разоткровенничалась перед человеком, который не смог меня понять. Но ведь я уже просила забыть об этом. Единственное, что меня огорчает, это поведение дяди Теодоро, а также Джонни.

- Ах, Джонни!

- За весь вечер он не подошел ко мне ни на минуту.

- И ты горько сожалеешь об этом и убиваешься?

- На твоем лице написано, что ты ревнуешь, и мне следовало ответить “нет”, но это было бы нечестно, а я не хочу врать даже ради того, чтобы доставить тебе удовольствие. Мне очень дороги любовь и уважение Джонни.

- Придется прожить без них!

- Почему? – Вероника недоуменно посмотрела на Деметрио, удивленная его грубостью.

- Потому что ты будешь жить только для меня, – с мрачной решимостью продолжил он. – Я стану скрягой, жадным до твоих улыбок, твоих взглядов, и даже твоих мыслей, потому что мечтаю запереть тебя в огненно-стальном кольце, из которого ты не сможешь выбраться, как невозможно вырваться из ада!

- Ад станет слаще рая, если этим кольцом будут твои объятия, – Вероника крепко сжала руки Деметрио, и тот растерялся: его решимость вмиг разбилась о прикосновение мягких, нежных и теплых рук.

- Вероника!

- Прошу тебя, не целуй меня сейчас, за нами наблюдают! Джонни и Хулио Эстрада стоят у двери в зал.

- Мои предшественники.

- Зачем ты так говоришь? Никто не опередил тебя на дороге к моему сердцу... Ты смеешься? Ты мне не веришь? Я ненавижу и проклинаю твою ревность, слышишь? Но, знаешь, без ревности нет любви, и мне придется, в конце концов, простить тебя. Я тешусь мыслью, что впереди у меня вся жизнь, чтобы убедить тебя в моей любви. Я никого и никогда не любила до тебя, Деметрио, ты первый и единственный!

*** 

- Надо же, первый. Ты слышал, Рикардо? Первый! Если что-то после смерти продолжает жить в нас, то твои кости, должно быть, содрогнулись на этом жалком, убогом кладбище в Матто Гроссо.