Ложь Моего Монстра

Даже мои вещи были перенесены из апартаментов Кирилла в небольшую комнату в подвале оружейного хранилища. Поэтому я не могу встретиться с ребятами. Как будто меня посадили в клетку без решеток.

Это, в сочетании с тем, что дом чертовски огромный, привело к тому, что мне удалось увидеть Кирилла только дважды и только издалека, когда я пробиралась по ночам. В первый раз я увидела его стоящим у окна клиники, его безжалостные глаза безучастно смотрели вдаль.

Я так хотела войти внутрь, но вид других охранников заставил меня передумать. У них строгие инструкции не дать мне поговорить с Боссом, и если они не сделают то, что им приказано, Виктор может пойти на то, чтобы уволить их. По крайней мере, так мне сказал Юрий.

Мои друзья спросили, почему меня перевели в хранилище оружия, и я сказала, что это потому, что я нарушила прямой приказ и в результате поставила под угрозу жизнь Кирилла, за что в него и выстрелили.

Юрий подумал, что странно, что Босс не уволил меня, а Максим сказал:

— Если он тебя только наказывает, значит, он все еще хочет, чтобы ты был рядом, так что держись.

Этой надежды я и придерживалась, пока кралась, как шпионка.

Когда я увидела его в клинике, то осталась там как можно дольше, жадно запоминая каждый сантиметр его лица — глаза в черной оправе очков, прямой нос, квадратный подбородок, рот, выстроенный в линию. Я хотела коснуться его сросшихся бровей и снять затаившееся там напряжение. Я хотела положить руку ему на грудь и убедиться, что его сердце бьется нормально и что преследующий слабый звук, который я слышала, когда везла его в больницу, действительно исчез.

Я хотела сделать много вещей, но больше всего я хотела посмотреть в его глаза и чтобы они снова посмотрели в мои. Даже если бы это было в гневе или в раздумье, или какие бы эмоции он ни испытывал по отношению ко мне. Мне было все равно, лишь бы он действительно смотрел на меня.

Это молчаливое обращение и полная апатия ударили по мне сильнее, чем любой гнев, который он мог бы выразить. Я была готова к его физическому наказанию, но не подозревала, что психический эффект будет в десять раз хуже.

Второй раз я увидела его, когда Карина пригласила меня в свою комнату на обед два дня назад. Это было примерно в то время, когда Кирилл вышел из клиники и вернулся в свою комнату в особняке. Я была начеку, надеясь увидеть его. Хотя я простояла в коридоре с Кариной целых десять минут, он не только не вышел из своей комнаты, но и появился Виктор, который выгнал меня, а потом сказал:

— Дом и его помещения запрещены. У тебя есть доступ только в непосредственной близости от хранилища оружия. Все ясно?

Не имело значения, как сильно Карина протестовала. Титан был на задании и был удовлетворен только тогда, когда я ушла. Либо это, либо причинить Карине ненужный стресс.

Однако, выходя из особняка, я мельком увидела Кирилла на верхней площадке лестницы. Клянусь, я чувствовала на себе его взгляд, но когда подняла глаза, он повернулся и ушел.

Мое сердце и душа в синяках с тех пор, как он придумал этот метод пыток. Это хуже, чем, если бы он ударил меня или позволил другим физически пытать меня.

С этим я бы справилась. Однако его безразличие становится моей погибелью.

Максим все время говорит мне, что это просто этап, и он это переживет.

Но как он может это пережить, если отказывается видеть мое лицо, не говоря уже о том, чтобы поговорить со мной?

Как я могу разрядить обстановку между нами и загладить свою вину, если он не хочет слушать то, что я хочу сказать? За последние две недели я думала о многом, что хотела бы ему сказать. Возможно, это было бы бесполезно, но мне нужно, чтобы он меня выслушал.

Хотя бы раз.

Поэтому я жду, когда закончатся мои дневные часы. Обычно я иду в свою новую комнату в одиноком подвале, которую можно принять за одиночную камеру. Затем кто-нибудь с кухни приносит мне еду, поскольку мне нельзя заходить в комнаты других охранников. После ужина я всю ночь ворочаюсь или тренируюсь до физического изнеможения и, в конце концов, отключаюсь.

Обычно меня мучают кошмары. Некоторые из них связаны с Майком, но большинство из них — это повторное воспроизведение выстрела в Кирилла и жуткие образы его кровоточащей груди и бессознательного лица у подножия холма. Я просыпаюсь со слезами на глазах и с таким тяжелым сердцем, что кажется, оно вот-вот разорвется.

Но сегодня все по-другому.

За последние несколько дней я продумала, как обойти камеры наблюдения и датчики, установленные по всему маршруту к особняку.

Теперь мне требуется минимум усилий, чтобы их избежать. Я не сомневаюсь, что Виктор специально следит за моими передвижениями, чтобы остановить меня, когда я подойду слишком близко.

Тем не менее, я трачу около пятнадцати минут на то, чтобы добраться до особняка, потому что меня поставили в самую дальнюю точку территории, но при этом я все еще нахожусь внутри особняка.