Ложь путеводных звёзд (СИ)

— Я только что общался с Хади, — ответил чародей, — С человеком, который помог нам вернуться из Земель Порчи. Кто-то из адептов выжег ему и его людям все мозги!

— Да, я знаю, — кивнула женщина, отворачиваясь.

— Кто это был? — спросил ученый, — Это ты знаешь?

Ответ был лаконичен:

— Твой брат.

Килиан медленно выдохнул:

— Я убью его.

Ледяная интонация в голосе Владычицы была для него мучительнее любой пытки:

— Нет, Килиан! Я не позволю. Он сделал это, потому что в отличие от тебя, понял, что это было необходимо. Эти люди нам не друзья. Они предали бы нас. Я понимаю. Тебе сложно иметь дело с этой стороной. Ты не политик, ты не очень хорошо разбираешься в людях. Это нормально, что они смогли обмануть тебя.

Килиан почувствовал жгучий стыд. Прекраснодушный идиот! Наивный придурок, верящий в лучшее в людях! Сколько он вырабатывал в себе цинизм, в надежде не позволить себе повестись на чей-то обман, — но кто-то все же смог найти брешь в его броне. Брешь, едва не ставшую роковой не только для него самого, но и для его Владычицы.

Это продолжалось несколько секунд, но потом в его душе зашевелился червячок сомнения. Мелкий, противный… но ужасно раздражающий.

— На чем основывается это утверждение? — спросил все же ученый.

Богиня дернулась и уставилась на него, как будто он только что отвесил ей пощечину.

— Ты не веришь мне, — ошарашенным тоном сказала она.

И столько в нем звучало боли и отчаяния, что Килиан почувствовал непреодолимое желание прямо сейчас умертвить с особой жестокостью того, кто заставил ее пройти через это.

В данном случае это значило… себя.

— Я верю тебе, — глухо сказал адепт, — Тебе одной в этом мире я верю. Я просто пытаюсь понять.

Ильмадика покачала головой, и ее обвиняющий прозвучал, будто приговор:

— Ты не веришь мне, Килиан! Иначе ты не требовал бы доказательств! Мы прошли через столь многое… И тем больнее мне от этого.

— Прости меня, — склонил голову адепт, чувствуя, как сердце заполняет холодная пустота. Он не хотел, чтобы Владычица видела это так.

Но какое значение имело, что он хотел? Она это так видела. И виноват в этом был только он.

— Не надо, — снова покачала головой женщина, — Мне не впервой разочаровываться в людях.

Разочарование… Её разочарование причиняло ему физическую боль.

Буквально.

Кости и суставы ломило, как будто тело его растянули на дыбе. Килиан глухо застонал, чувствуя, что ноги не держат его. Словно выдернули что-то, что поддерживало стабильность структуры. Какую-то несущую опору.

Рухнув на пол и чувствуя, что с трудом может пошевелить даже пальцем, адепт с огромным усилием произнес:

— Что… происходит?

— Это всего лишь совесть, — ответила богиня, холодно глядя на него сверху вниз, — Килиан, которого я знала, никогда не терпел предателей. И уж точно не мог помыслить о том, чтобы предать МЕНЯ.

— Я… не… предавал, — выговорил ученый.

От презрения во взгляде, которым окинула его Владычица, стало еще больнее.

— Хватит оправдываться. Не надо добивать то уважение к тебе, что у меня было. Просто признай свою оплошность.

Килиан молчал. Он по-прежнему не считал себя предателем. Но что… Что если он ошибался? Мог ведь он ошибаться?

Или же это Ильмадика могла ошибаться? Такое ведь тоже было возможно?..

Нет. Она богиня. Она богиня, а он святотатец. Она была единственной, кто принял его, кто показал ему, что такое любовь и уважение. И вот чем он ей отплатил? Предательством? Сомнением? Разочарованием? Стал требовать от нее доказательств, будто она обязана была что-то ему доказывать? Фактически, обвинять ее не пойми в чем?

Ученый вдруг понял, что если за его предательство она решит казнить его, он не будет возражать.

— Прости меня, Ильмадика, — несмотря на боль, на этот раз он говорил четко, — Я ошибался. Я глуп.

— Да, — подтвердила она, — Ты поступил как глупец. А я считала тебя умным.

— Прости меня, моя Владычица, — повторил юноша, — Я… я исправлю все, что натворил.

— Ты не сможешь исправить того, что сказал, — уже мягче ответила богиня, — Сказанное слово не загонишь обратно. Но ты можешь искупить свою вину. Когда-то ты был самым умным и верным из моих адептов. Может быть, что-то от того тебя еще осталось?.. Что-то от того тебя, что когда-то помогал Амброусу освободить меня? Но знай. Это последний раз, когда я прощаю тебе твою вину.

Боль постепенно утихала. Килиан почувствовал, что может двигаться. Вставать не хотелось. Хотелось лежать, пока боль в изломанных костях не пройдет.

Но он не мог себе этого позволить. Перед богиней нужно не просто стоять, а стоять на коленях. Благодаря ее за оказанное доверие. За то, что дала шанс недостойному слуге.

— Как я могу искупить свою вину?.. — спросил адепт, становясь на колени.

— Встань, — махнула рукой Ильмадика, — Я решила, что нам пора начинать боевые действия против Иллирии. Все то, что они сделали против нас, не должно быть прощено. Сегодня отдыхай. А завтра ты возьмешь два полка и отправишься на границу. Твоя задача — захватить крепость Неатир и удержать ее так долго, как потребуется.

«Как потребуется» было на взгляд Килиана крайне неконкретной формулировкой, но сейчас его волновало иное.