Ложь в твоем поцелуе

– В том самом, где твои люди напали на меня, – отрывисто говорю я, поднимая брови, когда дед сдержанно улыбается.

– А ты думала, что я стану сидеть сложа руки? Мы знали, что ты ушла с одним из повстанцев. В конце концов, могло быть так, что ты отправилась с ним не по собственной воле.

Я немного напрягаю плечи.

– Я ушла с ним добровольно.

– Теперь мы это уже поняли. – Дедушка входит в комнату, закрывает за собой дверь и садится на мой письменный стол. – Почему?

– Разве это не очевидно? – прямо спрашиваю я. – Вы совершили ошибку. Каждый раз, когда вы решали сражаться с повстанцами или игнорировать их, вы ошибались.

– Не знал, что ты теперь у нас эксперт в области сезонной политики.

Я невозмутимо отвечаю на его взгляд.

– Не обязательно быть экспертом, чтобы признать несправедливость. А убийство целой семьи указывает на это вполне очевидно.

– Если ты так в этом уверена, то почему ты здесь? – Он складывает руки так, что кончики пальцев едва соприкасаются, и задумчиво смотрит на меня. – Очевидно, произошло нечто, что заставило тебя передумать.

– Я знаю, где находится амулет, если тебе это интересно. И где находится кристалл Ванитас.

Одна из бровей деда взлетает вверх.

– Отчего ответ на вопрос, почему ты здесь, становится еще интереснее.

– Мне не понравился возможный Мастер Ванитас при сложившихся обстоятельствах, – просто объясняю я. – Я понимаю, что те, кто воссоздадут Ванитас, будут руководить Сезоном. Сезонная политика, как ты ее называешь, и так уже не выдерживает критики. Этот тип в центре событий – явно не лучший выбор.

Мгновение дед смотрит на меня, потом вздыхает.

– Твой отец.

Удивленная, я поднимаю глаза.

– Ты знаешь об этом?

– До меня дошли слухи. Я не хотел в это верить.

Невольно я немного подаюсь вперед.

– Объясни мне, пожалуйста! Какова его роль во всем этом?

– Честно? – говорит он, пожимая плечами. – Точно не знаю. В последний раз я видел твоего отца спустя несколько недель после твоего рождения. Он племянник Мастера Осени, но был изгнан много лет назад за то, что не соблюдал правила. Он хотел стать Стражем, любой ценой. Твой отец властолюбив и высокомерен, хотя я поначалу не хотел этого видеть. Наверное, меня не должно удивлять, что он стоит в первых рядах, когда дело доходит до создания нового Дома, пусть даже и из представителей разных Сезонов.

– Так вот чего он хочет? – тихо спрашиваю я. – Власти?

– Власть – ценный инструмент, Блум, – философствует он. – Не забывай об этом.

– И все? Это и есть причина, по которой вы сопротивляетесь созданию Ванитас? Не хотите расставаться с властью?

Некоторое время он молчит, так долго, что я начинаю думать, что вовсе не дождусь ответа. Мне кажется, я немного злоупотребляю своей удачей. Не помню, чтобы мой дед когда-либо отвечал на мои вопросы. Обычно он сам их задает. Поэтому я не питаю иллюзий, что этот разговор что-то изменит: что он, наконец, станет воспринимать меня всерьез или начнет учитывать мое мнение. Единственная причина, по которой дед до сих пор сидит здесь и разговаривает со мной, заключается в том, что он надеется получить какую-то информацию.

– Знаешь, в чем проблема твоего поколения? – спрашивает он через несколько минут, внимательно изучая меня взглядом. – Вы думаете, что знаете все. При этом все с точностью до наоборот.

Я спокойно смотрю на него.

– Может, это потому, что вы нам ничего не говорите?

– Во время Ванитас силы всех Домов приостанавливаются. – Дедушка наклоняется вперед, и его губы растягиваются в тонкой улыбке, которая заставляет меня побледнеть. – Об этом тебе твой друг-мятежник ничего не говорил, правда? Если повстанцам действительно удастся создать Ванитас, у них будет достаточно времени, чтобы отомстить всем нам. Мы совершенно бессильны, в то время как они готовились к битве в течение нескольких поколений. Ванитас – это Сезон богов, когда нам напоминают, что мы всего лишь люди и уступаем им во власти и могуществе. Так вот, отвечая на твой вопрос, Блум: нет, Блум, я не готов отдать свои силы и встретиться с ордой разъяренных повстанцев. Даже если они тоже не смогут использовать свои силы. Ни я, ни моя семья. И я уничтожу любого, кто встанет у меня на пути.

– В том числе и меня?

На его лице не дрогнул ни один мускул.

– Если будет необходимо. Я защищаю свою семью, Блум. Ты должна для себя решить, хочешь ты быть ее частью или нет.

У меня начинает болеть голова. В последнее время на меня обрушивается так много информации, что, боюсь, мне скоро придется делать заметки, чтобы не потерять нить.

– То, что члены Ванитас могут отомстить, не оправдывает того, что вы убьете их всех, – возражаю я, отчаянно пытаясь найти хоть какой-то смысл во всем этом хаосе. – Ванитас входит в цикл времен года, и это остается неизменным.

– Я не говорю, что одобряю то, что наша семья сделала когда-то давно, Блум. – Дедушка устало трет глаза. – Но я не собираюсь просто бросать свою семью и свой Дом на съедение врагам.

– Что, если они воссоздадут Ванитас без меня? – спрашиваю я. – Ведь можно же взять кого-то другого, правда?

Дедушка качает головой и окидывает меня странным взглядом.