Ложь в твоем поцелуе

Из последних сил обегаю таунхаус и прячусь от дождя под небольшим навесом. Поворачиваюсь, чтобы проверить, нет ли поблизости преследователей, и тут же замираю. Растерянно прикрыв веки, я смотрю на улицу. Дождь превратился в снег. Необычайно крупные, пушистые хлопья сыплются с неба и, словно сахарная пудра, оседают на землю, дома и растения. Почти идиллия.

Я отрываюсь от созерцания, нажимаю на верхнюю кнопку звонка и бросаю быстрый взгляд в маленькую камеру, которая показывает жильцам, кто явился к ним в гости. Чуть позже гудит зуммер; я открываю дверь и мчусь вверх по лестнице так быстро, как только позволяют мои иссякающие силы. Эмма встречает меня на полпути. Увидев меня, подруга резко останавливается и ахает так испуганно, будто я пришла к ней с собственной головой под мышкой.

– Блум? – тихо говорит она и тут же рывком бросается в мои объятия. Я спотыкаюсь и, скорее всего, благополучно приземлилась бы на задницу, если бы Эмма не удержала меня. Заметив мое истощение, подруга слегка отстраняется и смотрит на меня с тревогой в глазах:

– Что с тобой? Что случилось? Мы так волновались, твоя мама…

Я прерываю ее вялым движением руки:

– Может, продолжим разговор наверху? Я бы не хотела обсуждать это на лестничной площадке.

Эмма поспешно кивает и обхватывает меня рукой за талию, чтобы поддержать. Я понимаю, как сильно нуждаюсь в ее помощи, только тогда, когда мы делаем первые шаги вверх по лестнице. Ноги подкашиваются, но я, стиснув зубы, стараюсь удержаться в вертикальном положении. Еще несколько минут.

Мама Эммы работает по ночам, поэтому вечера Эмма всегда проводит в одиночестве. Это было одной из причин, почему я выбрала именно ее дом, чтобы спрятаться. Идеальное укрытие.

Когда мы оказываемся в гостиной, Эмма отпускает меня, и я падаю на диван. Если бы все зависело только от меня, я бы просто легла спать, но я понимаю, что не могу поступить так с Эммой. Удивительно, что она вообще шла наверх молча, не засыпая меня по пути вопросами.

– Что случилось? – спрашивает она, едва мы обе садимся. Как будто только и ждала своей реплики.

Медленно делаю глубокий вдох и так же медленно выдыхаю. Конечно, я могла бы солгать Эмме и рассказать какую-нибудь историю о том, как сбежала из дома и несколько дней развлекалась, как могла. Но я понимаю, что мне нужен союзник. Я хочу услышать объективное мнение человека, который не вовлечен во всю эту неразбериху с Сезонами.

– Ты ведь считаешь мою семью странной, правда? – немного неловко начинаю я и беру бутылку с водой, которую Эмма мне протягивает.

Ее фырканье – смесь сарказма и раздражения.

– Что? Нет! Да разве кто-то назвал бы эту компашку странной?

Я сдерживаю легкую усмешку.

– Точно. Боюсь, я лгала тебе насчет моей семьи.

Брови Эммы взлетают вверх.

– Пожалуйста, скажи мне, что тебя удочерили или что-то в этом роде.

Я устало откидываюсь на подушки и поднимаю ноги на сиденье. А потом нерешительно начинаю рассказывать Эмме всю историю. С самого начала. С легенды о богах, хотя и сама не верю в эту версию нашего происхождения.

– Ты прикалываешься, – говорит Эмма, когда я ненадолго останавливаюсь, чтобы упорядочить свои мысли. Она немного бледнее, чем раньше, глаза широко распахнуты. Я хорошо понимаю реакцию подруги, хотя и уверена, что в ее ушах все звучит еще более невероятно, чем в моем представлении.

Немного смутившись, пожимаю плечами:

– Нет. Понимаю, как все это звучит, но…

– Это звучит как очень плохая шутка, Блум.

Я смотрю на Эмму в легком замешательстве. Что, если она мне не поверит? Я ожидала, что подруга станет задавать вопросы, была уверена, что она удивится, но никогда не думала, что она просто-напросто решит, что я лгу.

Мы с Эммой дружим уже целую вечность, и я понятия не имею, что буду делать, если она и в самом деле отвергнет меня.

– Я говорю правду, – беспомощно уверяю я подругу. – Я не могла сказать тебе, потому что существуют строгие правила. Если бы я рассказала и моя семья узнала об этом, то они обязательно стали бы вас проверять. Твою семью, твою маму, твоего папу… Они могли бы даже установить за тобой наблюдение или запретить мне видеться с тобой.

Пару раз моргнув, Эмма медленно качает головой:

– Боже мой, Блум. Я знала, что в вашей семье что-то не так. Но самое худшее, чего могла ожидать, – того, что вы занимаетесь каким-то криминальным бизнесом типа торговли наркотиками или что-то вроде того. Но, конечно, не того, что вы колдуете направо и налево и управляете всем этим чертовым миром.

– Мы им не управляем, – тихо оправдываюсь я. – Мы лишь контролируем времена года. Да и не колдуем мы вовсе. Просто у некоторых из нас есть определенные способности, которые у каждого выражены по-разному.

– Ладно, не оправдывайся, – отвечает Эмма, поднимая руки, словно желая меня остановить.

Прикусываю губу и выжидательно смотрю на нее. Я почти слышу, как в голове Эммы роятся мысли, поэтому сдерживаюсь и молчу. Если моей подруге требуется несколько минут, чтобы осмыслить все это, то я, конечно же, предоставлю ей это время.

– Так значит, – снова подает голос Эмма, – твоя семья отвечает за зиму?

Я киваю.