Ложь во имя любви

Мариса поняла, что они приближаются по покрытой гравием аллее к небольшому домику, по виду скромной вилле с неярко освещенными окнами. Доминик снял ее с лошади и поднялся с ней по невысоким мраморным ступенькам к двери, распахнувшейся словно по мановению руки. Супруг перенес ее через порог, как настоящую новобрачную, смущенно прижимающуюся головой к его плечу.

Поняв, что происходит, Мариса напряглась и попыталась освободиться от цепких рук.

– Решила очнуться и оглядеться? Тем лучше. Ты тяжелее, чем можно подумать, а я не галантный сэр Уолтер Рейли.

Ее опустили, вернее, бросили на атласный диван с изогнутой спинкой. Столь бесцеремонное обращение вывело ее из себя:

– Ты!.. Что ты себе позволяешь?

– Приберегите свои упреки на потом, мадам! Сперва отпустим слуг. А пока я рад приветствовать вас в этом убежище молодоженов. Боюсь, что по сравнению с Мальмезоном вилла покажется вам тесноватой, но здесь мы по крайней мере сможем провести часок-другой наедине.

На смуглом лице сверкнула белозубая усмешка. Небрежно сбросив с плеч тяжелый плащ, Доминик Челленджер шагнул навстречу человеку с подносом.

– Рад тебя видеть, Дональд, старый мошенник! Вино – это как раз то, что мне сейчас требуется!

– Дональд?

Глаза Марисы расширились от удивления и облегчения. Дональд неумело поклонился, ставя поднос на столик.

– Мисс… Или мэм? А может, миледи? Все забываю, как правильно к вам обращаться.

Знакомый скрипучий голос возродил в ее памяти прошлое. Она ждала, что он вот-вот назовет ее «бедной девочкой» и перестанет разыгрывать подобострастие. Обычно опущенные уголки его рта уже были готовы приподняться в улыбке, но Доминик перебил его:

– Благодарю, Дональд. Хватит и этого. Не сомневаюсь, что ты подготовил комнаты. Теперь можешь отправляться на боковую. Передай остальным, что они тоже свободны. Моя маленькая новобрачная и я хотим побыть одни. Не правда ли, ma chere?

Его взгляд свидетельствовал о том, что сладкий голос произнес очередную ложь. Несмотря на утомление, Мариса задрожала всем телом и умоляюще посмотрела на слугу:

– Прошу вас, не уходите! У меня еще не было возможности вас поблагодарить…

– Дональд! – зловеще прикрикнул Доминик.

Дональд пожал плечами и бросил на испуганное юное создание виноватый взгляд.

– Ничего! Я сделал все, что смог. Благодарить меня не за что. Но, – он покосился на капитана, с недовольной миной ожидавшего его ухода, – если вам что-нибудь опять понадобится, то я с радостью…

Он поспешно покинул комнату, хлопнув дверью сильнее, чем требовалось.

Глава 17

Где-то размеренно стучали часы, но Мариса понятия не имела, который час. Она заставила себя съесть кусочек холодного мяса и выпить бокал хереса, и то лишь потому, что опасалась, что в противном случае ее накормят и напоят насильно.

После ухода недовольного Дональда Мариса и Доминик Челленджер не обменялись и двумя словами. Доминик пребывал в таком сумрачном настроении, что Мариса не осмеливалась к нему обращаться. Вопросы застревали у нее в горле. Зачем он привез ее в эту глушь, на самом деле похитив? Теперь они муж и жена… Что он станет с ней делать? Она спохватилась, что впервые осталась с ним с глазу на глаз после роковой ночи, когда произошла их «помолвка»: рядом все время находился кто-то еще, что придавало Марисе уверенности. Но и тогда она давала ему знать о своей ненависти. Уж не об отмщении ли помышляет он теперь? Если да, то какая месть ждет ее?

Расположившись на слишком узком диване, она усиленно делала вид, что не испытывает неудобства; от ее внимания не ускользнуло, что он пьет гораздо больше, чем ест, и не перестает хмуриться. Он почти не обращал внимания на ее присутствие, разве что побуждал есть и пить; потом настал момент, когда она, решив, что он задремал – настолько долго он не отводил взгляд от огня, – попыталась было уйти.

– Сядь! – прикрикнул он.

Она подчинилась, опасливо косясь на него. Одному Богу известно, что у него на уме. Чего он дожидается?

Судя по всему, он дожидался, пока она окончательно одеревенеет от вынужденной неподвижности и свалится с неудобного дивана. Молчание казалось бесконечным. Ее волнение достигло предела: ей казалось, что еще немного – и она закричит. Во избежание позора она тихо обратилась к нему:

– Я… Прости, я очень устала. Позволь мне уйти…

– Позволь! Боже, какая кротость! Вы достигли своей цели, дорогая виконтесса, и теперь изображаете смирение. Почему вы не потребовали от меня извинений за то, что я испортил вторую часть вашего блестящего плана? Ведь первый консул наверняка согрел в ожидании вас свое ложе.

Она задохнулась, не ожидая такого мощного натиска.

– Моя цель? Мой план? Ошибаетесь, милорд! Это ваши происки. Вы принудили меня ко всему этому, к этой злой пародии на свадьбу, и притащили меня сюда с бог знает какими намерениями. Кажется, я вынуждена теперь мириться с вашим обществом, но должна ли я сносить еще и ваши оскорбления?