Ложь во спасение

Из-за особенного, чересчур трепетного отношения к датам Лена всегда знала точный срок своей любви. На сегодняшний день продолжительность этой любви составляла двадцать два года, два месяца и четыре дня, что приблизительно соответствовало продолжительности ее сознательной жизни. Семь лет, прожитых без любви, не в счет. Они были не такими уж и сознательными.

В тот день Лена, как и полагается любой девочке, достигшей или почти достигшей семилетнего возраста, пришла учиться в первый класс. Отстояла вместе с другими первоклассниками торжественную линейку и под руководством учительницы, за руку с другой, пока еще не знакомой, первоклассницей, направилась в классный кабинет.

На пороге классного кабинета это и случилось.

Лена споткнулась о порог. И споткнулась так неудачно, что упала назад, раскинув руки, прямо на спину. Да так саданулась затылком о мраморный пол коридора, что потеряла сознание.

А очнувшись, увидела его.

Мальчик с черной кудрявой головой, в точно таких же, как у нее, очках с толстыми линзами, склонился над Леной и широко и радостно улыбнулся, увидев, что Лена открыла глаза.

Вокруг толпились дети и взрослые – Лена видела множество ног в белых носочках и ажурных гольфиках, стрелки на брюках, уходящие куда-то в потолок, а может быть, еще выше – в небо. Она как-то сразу поняла, что все эти дети и взрослые сейчас не имеют никакого отношения к ним двоим. К ней и кудрявому мальчику в очках. Во всеобщей суете никто и не заметил, что Лена пришла в себя, а мальчик, склонивший свое лицо над лицом Лены, тихо сказал ей:

– Привет.

– Привет, – ответила она, стараясь говорить бодро, потому что ясно видела тревогу в глазах у кудрявого мальчика. Ей захотелось почему-то его успокоить.

Но по всей видимости, этот ее «привет» прозвучал удручающе. Потому что мальчик вдруг нахмурился и попросил ее жалобным шепотом:

– Ты только не умирай, ладно? Потерпи еще немного, сейчас Катерина Федоровна придет и тебя вылечит.

– А кто такая Катерина Федоровна? – все тем же бледным голосом спросила Лена.

– Это врач. За ней наша учительница побежала. Так ты не умрешь?

– Не умру, – пообещала Лена, хотя и не была в этом уверена. Голова страшно болела, и к горлу подступала тошнота. Может быть, именно так и умирают люди?

В ожидании Катерины Федоровны, за которой побежала учительница, они продолжали тихонько шептаться, не замеченные никем из одноклассников.

– Меня Женькой зовут, – сообщил кудрявый мальчик.

– А меня – Леной, – ответила Лена, подумав, что имя Женька – самое замечательное из всех мальчишеских имен, которые ей доводилось слышать.

– У тебя тоже зрение плохое? «Плюс» или «минус»?

– Минус три, – сообщила Лена, очень надеясь, что у мальчика Женьки зрение тоже окажется «минус».

– И у меня «минус», – обрадовал ее Женька, деловито пояснив: – Это называется близорукость.

Лена и без него знала прекрасно, что ее зрение называется близорукостью, но умничать не стала.

– Я часто в темноте читаю, – продолжал Женька, а Лена с интересом его слушала. – И телевизор много смотрю, мультики и разные взрослые фильмы. Поэтому у меня и близорукость. А у тебя?

– У меня… – Лена не знала, что сказать в ответ. Было как-то несолидно признаваться Женьке, что взрослые фильмы ей смотреть не разрешают, а читать она еще пока вообще не умеет. От стыда ей даже захотелось снова потерять сознание – чтобы не пришлось отвечать на вопрос.

От ответа ее спасла подоспевшая Катерина Федоровна. Большая женщина с большими мягкими руками. В белоснежном медицинском халате и тоже в очках.

Наверняка тоже смотрит взрослые фильмы и читает в темноте, с завистью подумала Лена.

Катерина Федоровна осторожно подняла Лену на ноги и увела с собой в дальний конец коридора, в медпункт. А мальчик Женька остался в кабинете вместе с другими одноклассниками. Лена отчаянно им завидовала и крепилась изо всех сил, надеясь, что добрая Катерина Федоровна быстро ее отпустит, разрешит ей вернуться в класс, и тогда, может быть, она будет сидеть с мальчиком Женькой за одной партой.

Но Катерина Федоровна, хоть и была доброй, Лену в класс не отпустила. Наоборот, вызвала в кабинет Лениных родителей и объяснила им, что не помешало бы отвести дочку в травм-пункт, показать врачу. Потому что есть подозрение на сотрясение мозга.

Подозрение оправдалось, и Лене пришлось на пару дней остаться в больнице.

Без мамы она ужасно тосковала и проплакала первую ночь почти до самого утра. А утром случилось невероятное.

Дверь в палату открылась, и вслед за медсестрой вошла незнакомая женщина. Женьку, прячущегося за спиной у женщины, Лена вначале не заметила.

– Ну здравствуй, Лена Лисичкина. А я вот привела к тебе в гости своего сына Женьку. Он очень просил меня, хотел тебя навестить. И как же ты умудрилась так неудачно упасть?

– Н-не знаю, – заикаясь, пробормотала Лена, все еще не веря своему счастью, потому что Женька до сих пор прятался за спиной у матери и, казалось, выходить из своего укрытия даже не собирался.

– Ну ладно, молодые люди. Оставлю вас одних, – с улыбкой сказала женщина и, обернувшись на пороге, добавила: – Меня зовут тетя Рита.