Ложится мгла на старые ступени

Хожу в павильон механотерапии, изобретение великого Цандера, закупленный целиком на Нижегородской ярмарке в 1902 году и так с тех пор и остающийся единственным в стране. В очереди рассуждают о политике. Один особенно разорялся:

— Ведь как начинала Америка? А мы? Мы начинали с нуля!

Я не выдержал:

— То-то с этого нуля вы лечитесь в павильоне, построенном в 1902 г., и грязелечебнице, построенной в 15-ом! Как было, так и осталось.

Не нашелся, что ответить.

Был на концерте кисловодского симфонического оркестра: Григ, Россини, Моцарт (соль-минорная). В концерте Грига раза два, кажется, не совсем вовремя вступали духовые, но в целом ничего. В зале, рассчитанном на 1500 мест, сидело едва 40–50 человек, несмотря на то, что концерт был бесплатный.

Через много лет

Замшели камни, и у льва

Крошатся лапы. Еще свиреп
Оскал зубов, но уж не так,
Не с тою мощию змею
К граниту он когтисто прижимает.
И трещина времен прошла
Чрез шею, грудь и сердце властелина.
И мудрый Эскулап
Все так же держит чашу,
В которую змия точит целебный яд.
Но уж и он устал, и посох его треснул,
И время
Вернее каменистых троп
Подошвы у сандалий изъязвило,
И Гигейя
Забыла руку на сосуде
Движеньем утомленным женским.

Но ты — но ты все та же.

Все так же голос твой смеется в телефоне
И вижу: стройно ты стоишь
В кабинке душной,
Движеньем легким и знакомым
Подносишь трубку
И говоришь
Со мною.

14.9.85 Ессентуки».

24 сент. <…> Был у Н. В. Капиевой, которую не видел 27 лет[26].

Плаваю в бассейне — 25-метровый, как в МГУ. Впервые показалось, что в брассе потерял скорость. В открытых водоемах этого почему-то не казалось.

2 октября. Вернулся из Ессентуков в Москву.

13 октября. Опять занимался «Миром Чехова» — снимал вопросы с корректором. Сдал — кажется, окончательно.

Завтра лечу в Петропавловск-Камчатский.

5 ноября. Сегодня было заседание группы по исторической поэтике, выступал Сережа Аверинцев <…>. Потом мы с Сережей поехали в Лавку писателей, куда он пошел в первый раз, т. к. его недавно приняли в Союз писателей, и я его вводил в курс дела.

По дороге рассказывал мне о своем путешествии в Грецию в 1980 г., как на о. Патмос не нашлось места в отеле и он до утра просидел на берегу моря.

— Но ночь была теплая… Греческая летняя ночь.

Я рассказал про Камчатку.

— А у меня страх перед Востоком. Начиная с восточной окраины Москвы, где я никогда не снимал дач. И холод на меня действует тоже очень плохо — даже в Риме мне показалось холодно. А на вас?

Я бы не стал ему говорить, но на прямой вопрос сказал, что скорей хорошо и что не далее как сегодня утром я купался в канале. Никогда, пожалуй, не видел я у Сережи такого остолбенелого лица сначала и болезненно-гримасного сразу вслед за тем — видимо, он представил, что его заталкивают в эту погоду в воду.

Про Камчатку сказал, что он тоже хотел бы увидеть океан, но другой — Атлантический, «мой». Я сказал, что хотел бы побывать у Геркулесовых столбов, он сочувственно кивал. <…>

9 ноября. Был в гостях (вчера) у Юрки Лейки — впервые в его квартире в Строгино. Ковры, дорогие стенки, паркет и проч. — теперь, кажется, понял выражение его лица при виде нашей квартиры: по сравнению с его — просто сарай. <…> Старшая его сестра Галя (40 или 41 г.) — пьет, у нее 7 детей, двое — ненормальные; Сашка — брат (48 г. рожд.) — тоже пьяница, и жена его пьяница. Единственная удачная сестра — Света (кажется, ей 31 год) — живет в Вороновке возле Джамантуса, держат с мужем 2-х коров, телят, 4 свиней, 50 уток (а было 100), кур вообще не считают. «Пашут с утра до вечера, как нам не снилось…» <…>

17 ноября. На отчетно-выборном собрании в ЦДЛ <…>. О. Чухонцев рассказал, что про меня говорили в передаче Би-би-си о конгрессе в Баденвлейре, куда меня не пустили: как я у них популярен, как они изучают мою книгу и проч. и как жаль и т. п.

18 ноября. Прочел верстку своей статьи «Предметный мир литературы». Уже в самом подробном своем варианте (ок. 90 стр.) это был почти конспект, во втором — 65 стр. — еще уконспектился, а нынешнем третьем — 50–53 — это вообще конспект конспекта. Надо печатать полный — и расширенный вариант. А то как бы не повторить судьбы учителей — Тынянова, давшего конспект (в сущности, тезисы) своей теории в 2-х статьях, и Виноградова, собиравшегося написать книгу о сказе, а оставившего статью объемом в печатный лист.