Ложка дегтя (СИ)

- Погоди, дружище, давай разберёмся… - начал Гусаров, попытавшись осторожно подойти к солдату, но тот остановил его окриком и движением ствола. Убедившись, что сыщик не двигается, Фил снова обратился к философу.

- Давай, рассказывай, куда и каким образом вы собираетесь сбежать. И как вам в этом поможет Изобра с раздражем.

Павел вздохнул и под суровым взглядом Гусарова начал:

- Если вкратце, то ваши учёные значительно расширили законы диалектики…

Но Фил оборвал его:

- Это я уже знаю. Про раздраж тоже можешь не рассказывать. Повторить вопрос? Куда и как вы собираетесь бежать?

Снова в разговор вмешался Гусаров:

- Послушай, Фил. Я тебе скажу пару слов, а ты потом сам решай, что делать. Просто послушай меня.

Солдат отрицательно помотал головой:

- Я знаю ваши забредышеские штучки. Кого угодно заболтаете…

- Я не дилапер и не собираюсь тебя забалтывать. Дай мне сказать тебе кое-что. Ты ж под прицелом меня держишь! Что я тебе смогу сделать?

Гусаров поднял руки и для убедительности потряс ими.

- Пусть скажет, - предложил Вит, сжалившись.

- Ладно, говори, - согласился Фил.

- Тебе, конечно, наобещали всяческих благ после этого похода, - начал Гусаров. - А я разочарую: тебя вместе с нами обессвойствят и отправят в Отстойник. Ты ведь не хочешь обратно в Отстойник, Фил? Ты родился нищесвоем и знаешь, что там за жизнь собачья.

- Откуда ты знаешь, что я из Отстойника? – удивился солдат.

- Не только вы умеете слушать чужие разговоры. Я случайно услышал ваш разговор на привале. Но это неважно. Важно то, что ты по возвращении снова станешь нищесвоем, а то и абстром.

Фил ухмыльнулся:

- Не ври! За что меня, рядового Народной армии, обессвойствливать?

- Потому что проект сверхсекретный, - объяснил Гусаров, внимательно глядя на руки солдата, держащего состар. Вит, заметив это, догадался, что опытный оперативник оценивает, можно ли выхватить оружие. Нелоголаз хотел о своей догадке сказать солдату, но не решился прервать разговор.

- Ну и что, что секретный? – продолжал недоумевать Фил.

- Вы, друзья, подслушали наш разговор и теперь знаете всё, - терпеливо объяснял Гусаров непонятливому рядовому. - Да даже если бы и не подслушали, всё равно бы увидели действие раздража. То есть вы оба – нежелательные свидетели, которых надо устранить. И вас обязательно устранят.

Вит с изумлением увидел, что Фил колеблется. Сам нелоголаз не то, чтобы до конца поверил в слова Гусарова, но определённая логика в них была.

- Никто, кроме высших чинов Гвардии, не должен знать про раздраж, - добавил оперативник, не сводя глаз с оружия. – Я сам из спецслужб и прекрасно знаю всю эту кухню.

- У нас свидетелей не обессвойствливают… - засомневался солдат.

- Раньше не обессвойствливали, - возразил Гусаров. – Теперь у вас правят фашисты. Они любят всякие секреты и не любят, когда про эти секреты узнают посторонние.

- Но меня переведут в Народную Гвардию! – возмутился Фил. – Сам полковник Гвед обещал!

- Я слышал разговор полковника с другими гвардейцами перед отправкой сюда. Он хвастался, что обманул тебя, завлёк обещаниями. А ещё он приказал перехватить нас, когда мы будем выходить из Нелоги, и отправить всех четверых в Отстойник. Ты соскучился по Отстойнику, Фил?

Вит опять захотел вмешаться в разговор и сказать, что Гусаров не мог этого слышать, так как без понимальника он бы ни слова не понял из разговора полковника с Филом. Но кто его знает, может, этот прыткий оперативник знает их язык. К тому же Гусаров был совершенно серьёзен, и нелоголаз никак не мог понять, врёт он или правду говорит. Вит знал, что забредыши способны пудрить мозги так, как недоступно даже самому хитрому горожанину.

- Зачем тебе Гвардия, Фил? – улыбнулся Гусаров. – Грязная работа. Сначала ты будешь ловить забредышей, потом – инакомыслящих, потом – ещё кого. Фашисты всегда находят себе врагов, уж поверь; мы это уже проходили в своём мире. А потом фашисты убьют тебя во время очередной чистки. Потому что уже будет некого убивать, ничего другого они делать не умеют, а кровушки свежей хочется. Прикрутят тебе сотрудничество с нами, забредышами, и хана.

- Я не сотрудничаю с вами… - не очень уверенно проговорил Фил.

- А кто тебя слушать будет? Фашисты? Гвардейцы? Они не любят слушать разумные доводы, уж поверь. Ходил  с забредышами в Нелогу? Ходил. Следовательно, общался; не мог же ты молча идти! А раз общался, значит, в расход!

Солдат упорно молчал.

- Просто не мешай нам выбраться, Фил, - продолжал дожимать Гусаров. - А мы поможем тебе. Я не фашист и обещания сдерживаю. Я вытащу тебя в наш мир. Хоть у нас не сахар, обычная Потребиловка, но зато никого не обессвойствливают просто так, из-за цвета кожи.

- Нет, забредыш! – решительно отказался Фил. – Я уже пожил при Потребиловке. И не знаю, что хуже – толерантное общество или фашистское.

- По сути это – одно и то же, - грустно подытожил Павел, не обращая внимания на гневные взгляды Гусарова и Игната. – Две стороны одной  и той же формации – капитализма.