Ложная красота

Все это и удивляло, и досадовало одновременно. Не то чтобы я не хотела снова общаться с Ритой, я не держала на нее зла, но с ее парнем я бы видеться не хотела по возможности никогда. Его общество меня тяготило, пугало, вызывало неприятные ассоциации и болезненные воспоминания. Ритино — впрочем, тоже, но нас с ней связывало и хорошее, общее веселое, безмятежное прошлое, и чуть ли не сестринская дружба, мне было за что ухватиться. Сергей же в моем сознании был огромной неизлечимой раной, которая болезненно сочилась отравленными воспоминаниями. Я не хотела, чтобы он задерживался рядом со мной хоть на секунду дольше того времени, которое потребовалось бы на мой ответ, поэтому ответила я резко и быстро.

— Ты ни в чем передо мной не виноват. — Ответила звонким от напряжения голосом и слегка повернулась корпусом к двери, демонстрируя намерение закончить диалог.

Сергей посмотрел недоверчиво, слегка сузив глаза и склонив голову вбок. А затем усмехнулся и согласно кивнул.

— Я тоже так думаю. — Сказал с некоторым вызовом в глазах, будто ожидал, что я начну спорить.

Какой там спорить. Мне просто хотелось завершить поскорее это фарс, мне хотелось как можно скорее уйти.

Я нажала на ручку, открывая дверь

— Можешь сказать Рите, что дело сделано. Я… я позвоню ей.

Я отвернулась, вошла в помещение и закрыла за собой дверь, не дожидаясь и не интересуясь, прокомментирует ли как-нибудь мои слова Сергей. Мне было неинтересно. Едва я скрылась за дверью, мне стало ощутимо легче дышать. Я мотнула головой, будто сбрасывая с себя ненужные эмоции, вызванные встречей, и, расправив плечи, пошла в зал.

А войдя, нос к носу столкнулась с Игнатом. И на меня снова накатило странное волнение, и мурашки побежали по спине.

Свидание. Свидание. Свидание. — Застучало в голове набатом.

Только взгляд у Игната был такой, что ни о каком свидании, пожалуй, не могло идти и речи.

Злость. Раздражение. Неприязнь.

Нет, доктор, черт бы тебя побрал, это будет очень непросто.

Глава 17

Игнат

— Ты опоздала. На пятнадцать минут. Это недопустимо. — Отчитывал я стыдливо опустившего глаза Пришельца. Она делала вид, что сожалеет о своем опоздании, но я прекрасно видел, как она безуспешно пытается спрятать смущенную кривоватую улыбку.

Пять минут назад я не находил себе места от волнения. Ругал себя за то, что не могу решиться позвонить и узнать, где она, мать ее, шатается, и не случилось ли с ней чего. Пять минут назад я психовал и собирался просто свалить домой. Думал, выгоню ее к чертям, если заявится с опозданием. А сейчас я просто был рад, что она, наконец, явилась, целая и невредимая. Снова стояла передо мной. Снова рядом.

И меня эти мои метания, и дурацкие эмоциональные качели, уже порядком утомили. Я ума не мог приложить, что со всем этим делать, и как взять себя в руки. Поэтому не особо гадая, воспользовался проверенным способом. Сцепил зубы и выплюнул:

— Десять кругов по периметру. Бегом.

Злость — она такая, всегда тонизирует, бодрит, помогает собраться. Всегда работает безотказно. И, что немаловажно, держит девушку на расстоянии. Мой тон заставил ее улыбку потухнуть, она вздохнула и, бросив сумку на скамейку, поплелась в конец зала, на разминку перед забегом.

Я не рассчитывал на успех, но она выполнила задание. Обежала все десять кругов, чем очень удивила меня. Надо же, какое послушание. Какая настойчивость. Поплелась в мою сторону, с трудом переставляя ноги и тяжело дыша, но в глазах светилась гордость и удовлетворение. Я видел, как она довольна собой, и мне почему-то тут же захотелось ее уколоть.

— Если ты считаешь, что ходьба с такой скоростью называется бегом, то я — олимпийский чемпион. — Выдал с недовольным видом.

Пришельца мои слова не задели. Она лишь закатила глаза и покачала головой. Не давая ей возможности отдохнуть, я бросил ей указание выполнять силовые упражнения. Стандартные приседания, отжимания, упражнения на пресс. А сам стоял и, глядя на нее сверху вниз, со снисхождением отмечал, как девчонка пыхтит, пыжится, старается, хотя усталость от забега дает о себе знать. Она сделала всего пару упражнений и все-таки сдалась. Я же в своих тупых подколах не сдавался.

— Такое упорство. Прямо слезы наворачиваются. — Язвительно скривившись я смахнул несуществующую слезу.

Пришелец обиженно поджала губы. Уже не улыбается, не закатывает глаза. Я ухмыльнулся. Не нравится? А так?

— Ну отлично. Отлично… Такими темпами за два года ты сможешь поднять гантельку в пару килограмм. — Присев на корточки над лежащим на полу Пришельцем, сумничал я.

Она подняла на меня глаза, взгляд исподлобья. Злилась. А мне нравилось, как она злилась. Даже это нравилось, черт бы меня побрал.

Девчонка приподнялась на трясущихся руках, усилием воли заставила себя отжаться от пола несчастный двадцатый раз, и снова обессиленно рухнула на пол.

Упрямая. Слабая, но упрямая. И я, конечно, утрировал. За два года при подобном упорстве она смогла бы добиться неплохого результата. Но в том то и дело, что неплохого. Достаточно ли ей было неплохого результата?