Ложная память

— А разве глушители не запрещены? — спросил Скит.

— Конечно, запрещены.

— А у вас он есть, потому что вы профессиональный охранник?

— Помилуй бог, конечно, нет. Я стою пятьсот миллионов долларов, и у меня есть все, чего я захочу.

Он не знал, правдой или ложью были ее слова. И не считал, что это может иметь хоть какое-то значение.

Хотя женщина была довольно хороша собой, Скит начал замечать в ее зеленых глазах, или в ее поведении, или и в том, и в другом нечто такое, что испугало его. И спустя считанные мгновения — они успели всего лишь миновать тринадцатый этаж — он понял, почему по его спине пробежали крупные холодные мурашки. Эта женщина обладала неуловимыми, но бесспорными качествами, напомнившими ему о матери.

И в тот момент, когда кабина остановилась на четырнадцатом этаже, Скит уже знал, что превратился в ходячего мертвеца.

* * *

Как только двери лифта открылись, Марти вошла внутрь и нажала кнопку «14».

Дасти вошел за нею, преградил дорогу двоим мужчинам, попытавшимся последовать за ним.

— Извините, срочный вызов. Мы торопимся на четырнадцатый.

Сразу же Марти нажала кнопку «закрыть двери» и не отпускала ее.

Один из мужчин удивленно заморгал, второй собрался было возразить, но двери закрылись прежде, чем он успел затеять спор.

* * *

Когда они вышли из лифта в коридор четырнадцатого этажа, Скит спросил:

— И куда же мы идем?

— Не пытайтесь так глупо притворяться. Это раздражает. Вы это отлично знаете. Пошли.

Ему показалось, что ей хочется, чтобы он шел налево, и он так и поступил. Не только потому, что у нее было оружие, но и потому, что всю свою жизнь он шел туда, куда ему велели другие. Она шла за ним по пятам, больно упираясь концом глушителя ему в спину.

В длинном застланном ковровыми дорожками коридоре было тихо. Их голоса бесследно увязали в потолочном покрытии. Из-за стен не доносилось ни малейшего звука. Тишина была такая, словно они были последними живыми людьми на планете.

— А что, если я остановлюсь прямо здесь? — спросил Скит.

— Тогда я пристрелю вас прямо здесь, — заверила его спутница.

Скит пошел дальше.

Проходя мимо дверей офисов, расположенных по обеим сторонам, он читал имена, выгравированные на бронзовых табличках. Главным образом они принадлежали докторам, специалистам различных специальностей, но среди них попалась и пара адвокатов. Очень кстати, подумал он. Если он каким-то образом проживет еще хотя бы несколько минут, то ему наверняка понадобится несколько хороших докторов и хотя бы один адвокат.

Они подошли к двери, возле которой висела табличка с надписью: «Доктор МАРК АРИМАН». Ниже имени психиатра Скит прочел строчку более мелких букв: «КОРПОРАЦИЯ КАЛИФОРНИИ».

— Сюда? — спросил он.

— Да, — подтвердила она.

Как только Скит толкнул открывавшуюся внутрь дверь, леди в розовом выстрелила ему в спину. Если бесшумный пистолет и издает какой-то звук, то Скит его не услышал: боль обрушилась на него мгновенно и оказалась настолько ужасной, что он не услышал бы ничего, даже духовой оркестр военных моряков, заиграй он у него над ухом в этот момент. На этой боли полностью сосредоточились все его чувства и мысли, но он все же успел изумленно подумать, насколько хуже оказаться без бронежилета, когда в тебя стреляют. А женщина одновременно с выстрелом с силой втолкнула его через дверь в приемную доктора Аримана.

* * *

Бинг!

Компьютер Аримана объявил о прибытии посетителя, и экран заполнило изображение, переданное скрытой камерой из приемной.

Доктор отвел взгляд от синего мешка и с изумлением, какого он не испытывал уже много лет, увидел, что в помещение ввалился Скит, за спиной которого медленно закрылась дверь в коридор.

Весь перед его желтого свитера покрывало большое пятно крови, которое, конечно, должно было возникнуть после того, как он получил почти в упор четыре пули в живот и в грудь. Похоже, что накануне вечером Скит был в этом же самом свитере, но угол обзора камеры не позволял Ариману разглядеть, имелись ли в запачканной кровью ткани четыре пулевых отверстия. Скит взмахнул руками, будто пытаясь ухватиться за воздух, споткнулся и ничком растянулся на полу.

Доктор слышал о собаках, потерявших своих хозяев вдали от дома, о том, как животные преодолевают сотни и даже тысячи миль по негостеприимным землям в снег и дождь, слякоть и пекло, порой со сломанными ногами и даже худшими повреждениями и спустя несколько недель оказываются у порога своего дома, вызывая слезы счастливого изумления у всей семьи своих владельцев. Но ему никогда не доводилось слышать ни единой истории о том, чтобы человек с пробитым пулями животом выбрался бы с пляжа, прошел шесть, а то и восемь миль за — он посмотрел на часы — восемнадцать часов по очень густонаселенной территории, поднялся в лифте на четырнадцатый этаж и явился в офис к застрелившему его человеку, чтобы направить на того обвиняющий перст. Поэтому Ариман был уверен, что это невероятное событие имеет гораздо более глубокий подтекст, чем может показаться на первый взгляд.