Ложное обвинение. Кое-что по случаю. Безжалостный. Никогда не доверяй женщине

Я кивнул, и мы вошли в дом. Он впереди, а я чуть отстав, сзади.

Интерьер также потрясал своим великолепием. Мы поднялись по неширокой лестнице на второй этаж.

— Мистер Роберт д’Эссен тоже жил в этом доме? — спросил я.

Он ничего не ответил, но посмотрел на меня таким взглядом, словно я изнасиловал его любимую жену.

Мы подошли к раззолоченной двери, и лакей молча указал мне на нее. Я открыл ее и вошел.

Я ожидал увидеть официальную обстановку кабинета: стол, заваленный бумагами, стеллажи с книгами, а самого хозяина — за столом с толстой сигарой в руке. Но ничего подобного не было.

Была комната с высоким потолком, пол, покрытый персидским ковром, большое окно, диван, расшитый индийским бисером, и хозяин в домашнем шелковом халате, сидевший на диване. Он молча глядел на меня.

Я немного знал его по фотографиям в газетах и все же не представлял, что он был настолько молод. Ему было лет сорок пять, и выглядел он как борец-профессионал. Коротко остриженный, высокого роста, он так не походил на миллионера, что я даже как-то неуверенно улыбнулся.

— Итак, — сказал он, — присаживайтесь.

Я огляделся в поисках стула, но обнаружил лишь крохотный пуфик. За неимением лучшего, я примостился на нем.

— Меня зовут Эл Уолкер, — сказал я.

— Очень приятно, — он немного наклонил голову набок.

Я сразу почувствовал себя очень неуютно. Что-то в его голосе было такое, что заставило меня насторожиться и в дальнейшем следить за каждым своим движением.

— Видите ли, — проговорил я. — Дело обстоит не совсем так, как сообщил вам ваш служащий.

— Да? А как же? — он с интересом воззрился на меня.

— Я не был другом вашего сына, более того, я никогда его не видел. И письма, соответственно, у меня никакого нет.

Он остался невозмутим. Мы немного помолчали, а затем он спросил:

— А что же тогда у вас есть? — его голос был вкрадчивым, как шаги кошки.

— Я хочу найти убийцу вашего сына. Кое-что в этом направлении мною уже сделано, — проговорил я.

Он посмотрел на меня глазами удава.

— Вас, наверное, неправильно информировали, — приторно-вежливо сказал он. — Убийца моего сына уже пойман и сидит там, где ему и положено сидеть — в тюрьме.

Я покачал головой.

— Алиса Керью невиновна. У меня собраны доказательства, достаточные для того, чтобы вытащить ее из этой передряги и выступить в суде. Не хватает только главного — настоящего убийцы. Я надеюсь, что у нас одна и та же цель?

Д'Эссен встал, пожевал губами и прошелся по комнате. Полы его халата распахнулись, и я увидел сто нош, поросшие рыжими волосами.

— Видите ли, — сказал он наконец. — Я верю, что эта девчонка убила его. Но если даже предположить. что это не так… Мой сын был никчемным человеком, и тот, кто его убил, лишь совершил благое дело. Что будет дальше, меня совершенно не волнует. Я не верю в Бога, а тем более в доказательства. Скажу больше: Джона Ковача нанял я.

У меня, вероятно, был настолько ошарашенный вид, что, посмотрев на меня, он не смог удержаться от улыбки.

— Да, да, мой сын был негодяем, и его смерть избавила этот мир от еще одного подонка.

Он на мгновение умолк, потом продолжил:

— Вы, насколько я понимаю, друг этой девочки? Так?

— Да.

— Так вот, вам не стоит беспокоиться. Она получит не более пяти лет. Ведь ее обвиняют в убийстве из ревности. А Ковач такой человек, что может даже доказать, что это было лишь превышение пределов допустимой самообороны. Тогда она вообще отделается пустяками. Не надо ворошить этого дела. Для девочки это будет даже лучше.

Я дрожал от еле сдерживаемой ярости.

— Почему вы считаете собственного сына негодяем? — как можно любезнее спросил я.

Взгляд его стал жестким и колючим.

— Это не ваше дело, — ответил он, потом добавил: — Для вас и мисс Керью будет лучше, если вы оставите занятия сыском и предоставите вести дело полиции. — В его голосе слышалась плохо скрытая угроза.

Я ухмыльнулся прямо в его сытую физиономию и сказал:

— Запомните одно: все мы смертны, и в этом отношении наши с вами жизни так же похожи, как те пули в обойме пистолета, от которых зависит, умрем мы или нет.

Я вышел и хлопнул дверью.

Лакей меня уже не сопровождал, и до машины я добрался в гордом одиночестве. Я сел в нее, развернулся и поехал обратно.

Во мне бушевала ярость на этого самодовольного тупицу. О, я прекрасно понимал его. Его как нельзя лучше устраивало убийство из ревности. Ведь в этом случае никто не будет копаться в бурном прошлом его сына. Никто не сможет извлечь на свет Божий грязь, которая всегда сопровождает различного рода пороки и извращения. Вполне вероятно, что д’Эссен боялся, что на свет могут извлечь что-то связанное и с ним самим. Господи, сколько же грязи может находиться в стенах таких белоснежных сооружений, спрятанных в густой зелени деревьев, за высокой оградой, возле которой день и ночь стоят вооруженные до зубов охранники.

Я сплюнул через опущенное стекло и посмотрел вперед. Навстречу мне от озера шла молодая женщина в купальном костюме. Ее мокрые волосы были рассыпаны по плечам, а в руках она держала красный купальник и полотенце.

Я остановил машину в нескольких метрах от нее. Распахнув дверцу, я сказал: