Ложные надежды

Тогда меня съедала изнутри тревога, непонятное и лишь отчасти знакомое чувство чего-то нарастающего и до боли давящего под рёбрами. Я слышала, как Кирилл выбегал покурить на лестничную площадку по несколько раз за ночь, и в такие моменты притихала, как мышка, боясь встретиться с ним тет-а-тет. Понимала: грядёт что-то, с чем не получится справится с помощью привычной мне системы координат.

Это случилось в воскресенье, третьего мая. Не помню, как и из-за чего я проснулась с рассветом, но копошась в шкафу умудрилась разбудить ещё и Ксюшу, поэтому в гостиную мы с ней вышли вместе. Увидев, как уже одетый в уличную одежду Кирилл быстро складывает в рюкзак какие-то документы, я сразу догадалась, что именно случилось. Задействовала логику. Почувствовала?

— Тебя опять на смену вызвали. Ну сколько же можно, выходной ведь, — зевая и потирая глаза пробормотала Ксюша. После сна она всегда плохо соображала, а накануне мы ещё поздно легли. Если бы не все эти факторы, она бы точно поняла. Когда он развернулся к нам с поджатыми в тонкую линию губами и долго-долго молчал. Когда смотрел на неё, с тяжёлым вздохом рухнувшую в кресло и пробормотавшую о том, как хочется спать. Когда заметил, как я неуверенно застыла в дверном проёме с испугом на лице.

Она бы тоже всё поняла, если бы тогда встретилась с ним глазами, потому что его взгляд выражал такую пустоту, заполнить которую может не хватить и целой жизни.

А у меня так по-дурацки крутилось в голове, как заевшая пластинка: «Неправильный ответ. Неправильный ответ, неправильный ответ, неправильный ответ, неправильныйответ…»

Он не отводил от меня взгляд очень долго, даже слишком, так что в другое время уже несколько раз стало бы неловко и захотелось убежать. Потом хмыкнул и впервые ответил ей злобно, с остервенением:

— Неправильный ответ, Ксюша.

В тот день его мать умерла.

Глава 2

— Может снова пострижёшься? Тебе было круто вот так, Машка! — холодные ладони с лёгким запахом сигарет тыльной стороной касаются шеи. Легонько улыбаюсь маячащей за моей спиной подруге самыми уголками губ. За два года нашей дружбы Вика уже успела выучить, что это означает самую мягкую и корректную форму не произнесённого вслух «отстань», поэтому только грустно вздыхает. — А может тогда мне вот так, коротко? Хочется перемен, каких-нибудь приключений…

Взгляд скользит по её густым красным волосам, достающим почти до поясницы, по серьёзному, задумчивому выражению лица, появляющемуся исключительно в пустяковых ситуациях. Улыбаюсь уже по-настоящему, искренне, чёрт знает какой по счёту раз мысленно спрашивая себя, как мы вообще могли сойтись? С моим-то отвратительным характером и целой армией агрессивно настроенных тараканов в голове.

— Если хочешь приключений, скажи своему куратору, что решила поменять тему диплома за три месяца до защиты, — я виновато пожимаю плечами, признавая за собой маленькую слабость к постоянному занудству и извиняясь за это, как умею. Поворачиваюсь обратно к мутному по краям зеркалу, висящему над раковиной в институтском туалете, и быстро провожу ладонью по русым волосам, отросшим уже до середины лопаток, по привычке хмурюсь, изучая собственное отражение.

С возрастом я стала больше похожа на Ксюшу. Не настолько, чтобы глядя на меня кто-то мог внезапно о ней вспомнить, но в целом даже… похорошела, что ли? Черты лица чуть заострились, стали выделяться скулы и округлые серо-голубые глаза, всегда широко распахнутые и от того придающие мне удивлённо-испуганное выражение, совсем не вяжущееся с твёрдым, жёстким и упрямым характером. Иногда, проходя мимо зеркала мне всего на секунду мерещится в нём отражение сестры, и это всегда пугает и вышибает из привычного равновесия до конца дня.

Скоро будет три года, как её убили, и я до сих пор понятия не имею, кто и почему. Три года прошло с того момента, как когда-то близкий человек вышвырнул меня среди ночи на обочину МКАД.

Сейчас все события той ночи кажутся какими-то ложными, чужими воспоминаниями, слишком реалистичным кошмарным сном, по ошибке отложившимся в подкорке как реальность.

Проносящиеся мимо машины, помятая сотка в кармане и стремящийся к нулю баланс на старенькой нокии. Отчаяние и злость, дикая злость, разрастающаяся внутри как раковая опухоль, метастазирующая во все жизненно важные органы. Бегущие по лицу слёзы. Никак не проходящее жжение в тех местах, которых касался Кирилл.

К счастью, моя прогулка вдоль МКАД оказалась не такой долгой, как предполагалось изначально. Уже минут через пятнадцать меня подобрала случайно проезжающая мимо машина ДПС, от сотрудников которой я сначала очень нелепо пыталась спрятаться в кустах, от страха перемахнув через отбойник с ловкостью, достойной стать сценой в каком-нибудь низкосортном боевике девяностых, что до сих пор крутили вечерами по местному телеканалу.