Ложные надежды

Бравый капитан Валера с истеричным смехом и слезами на глазах вытащил меня из ближайших зарослей, продержал на посту до утра, отпаивая крепким чаем с печеньем и настойчиво расспрашивая о том, как именно меня угораздило выбрать столь странное место для ночной прогулки. Рассказать правду я так и не решилась, на ходу сочинив душещипательную историю о неадекватном таксисте, который воспользовался наивностью впервые оказавшейся в Москве девушки, нагло обокрал меня и выбросил среди дороги.

После долгих бесплотных попыток добиться хоть каких-то подробностей смерти сестры ко всем людям в погонах я испытывала отвращение, презрение и вполне предсказуемое недоверие. Однако, именно Валера смог хоть отчасти пошатнуть моё заранее предвзятое к нему отношение, оказавшись одним из самых нормальных и приятных мужчин из всех, кого мне вообще доводилось встречать в своей жизни.

Впрочем, это не столько его заслуга, сколько особенности контингента в том городке, где я выросла и даже в областном центре, где училась в ВУЗе. Среди алкоголиков, отшибленных на голову футбольных фанатов местной сборной и затюканных с детства отличников находились лишь отдельно взятые бриллианты, сумевшие получить нормальное образование и найти подобие приличной работы на своей родине. Большинство же тех, кто желал себе нормальной жизни, уезжали в более крупные города при первой же возможности.

И пока Валера вовсю демонстрировал свои запасы чёрного юмора, травя шуточки про своих же коллег, и вёз меня с забранными из хостела вещами на вокзал, я зачарованно смотрела в окно. На сплетающиеся ленты развязок и взмывающие в небо эстакады, на стеклянных многоэтажных монстров, навязчивыми и уродливыми сорняками выросших среди стареньких уютных домиков, на ослепляющий под лучами весеннего солнца блеск золотых куполов храма Христа Спасителя и грязные тряпки поберушки, шныряющего между машинами в пробке прямо напротив. И поняла, что мне нужно в этот город.

Город ярких контрастов, затерявшихся в час-пик душ, больших надежд и оглушительных разочарований. Город, в котором роняют слёзы в стакан с элитным алкоголем, страдают над ровными дорожками снежка и задорно смеются, четвёртый раз заваривая пакетик самого дешёвого чая. Город, способный поднять тебя с колен или вышвырнуть в лужу грязи, дать многое и отобрать ещё больше. Город, где влюбляются и расстаются, строят крепкие семьи и изменяют, страдают от постоянства и наслаждаются беспорядочными половыми связями.

Решение переехать вышло спонтанным и немного диким. Опасным, учитывая озвученные мудаком — Зайцевым угрозы. Болезненным, вспоминая судьбу собственной сестры. Но единственным верным из всех мною принятых раньше.

На самом деле в моей жизни давно не было ничего, за что хотелось бы держаться. Образование в местном институте давали крайне паршивое, найти достойную подработку выходило с трудом, перспективы на будущее выглядели жалко и навевали скорее депрессию, чем предвкушение чего-то хорошего. Я существовала внутри маленькой муравьиной фермы, передвигалась по заранее протоптанным тупиковым дорожкам и поддерживала собственную жизнь только потому, что умирать молодой стало бы нерационально, хотя особенного смысла тянуть до старости уже не видела.

Вернувшись домой, первым делом сменила фамилию, отказавшись от обыденной Соколовой в пользу настолько же банальной Соболевой. Скрывала это даже от родной бабушки, единственного оставшегося в живых близкого человека. Причина была вполне проста: боялась, что Кирилл попробует меня найти, а мне хотелось максимально затеряться среди тысяч мечтателей, прибывающих в столицу.

Конечно, с возможностями и связями своего отца он наверняка смог бы отыскать меня быстрее, чем мне хотелось думать. Но для этого пришлось бы прикладывать усилия, которых я от него явно не заслуживала.

Только получив новый паспорт, я отправила запрос на перевод во все московские ВУЗы, где можно было продолжить обучение по выбранному экономическому направлению. Ждала ответа каждый день, подсчитывала свои небольшие сбережения и оставшиеся от Ксюши наличные и драгоценности, вшитые в подклад её чемодана, возвращённого мне из полиции только спустя несколько месяцев со дня убийства. Если подойти к тратам с умом, то общей суммы мне хватило бы на целый год даже с учётом аренды жилья. Всё складывалось просто отлично.

Вот только согласие на перевод не приходило. Ни через неделю, ни через пять. Я выписывала в ровные столбики все за и против, взвешивая, стоит ли бросать обучение сейчас, отучившись на отлично уже два курса, и надеяться найти что-то в Москве уже по факту? Может быть, другие и решились бы на такую авантюру, но для меня это становилось главным камнем преткновения.

Всё, что я могла и умела делать в этой жизни — учиться. Мои мозги были единственным рабочим инструментом, с помощью которого предстояло пробивать себе место под солнцем, потому что всех иных качеств — житейской хитрости, женской кокетливости или беспринципности, присущей выходцам из самых низов общества, — я от природы оказалась напрочь лишена.