Ложный рассвет

Спустя двадцать минут я ехал по пустынному проселку. Тьму то и дело разрывали молнии, озаряя белым светом огуречные и помидорные плантации. Глядя, как елозят по стеклу дворники, я думал, где сейчас околачивается убийца, и чувствовал себя этаким охотником за головами, только без контракта… кроме того, которым связал себя с умирающей девушкой.

Я ехал в сторону мигрантского лагеря. Сам не знал почему, просто ехал, и все тут. Может, если поближе подобраться к месту, где жила жертва, то отыщется часть головоломки? Ортега, Гомес, Дэвис и Бреннены явно замешаны в цепочке недобрых событий, что привели к двум смертям.

Я съехал с дороги и, оставив машину за небольшой сосновой рощей, пошел под дождем к лагерю. Даже ливень не рассеял вонь горящего мусора. Я продрался сквозь заросли банановых деревьев и виргинских сосен, увидел темные силуэты трейлеров, различил магазин.

Впереди загорелись фары. Я сошел с раскисшей дороги и спрятался за мусорный контейнер. Мимо, разбрызгивая грязь и воду в лужах, проехал старенький пикап. Наконец машина встал перед магазином. Открылась дверца с пассажирской стороны, и внутреннее освещение выхватило трех пассажиров. Один выбрался наружу, отпер лавку и зажег огни. Водитель тем временем поехал дальше – к прогалине между рядами трейлеров, к школьным автобусам.

В лагерь въехал еще один пикап, поновее, за рулем которого удалось разглядеть Сайласа Дэвиса. Следом явился Хуан Гомес на «Линкольне-навигаторе», остановился перед магазином и вышел из салона. Кузена, Гектора Ортеги, при нем не оказалось. Гомес вошел в магазин, тогда как Дэвис обходил трейлеры; отпирая двери, он сквозь шум дождя кричал: «Подъем, народ! Вылезайте!»

Минуту спустя две колонны заспанных работников потянулись к автобусам, что пыхтели движками на холостых оборотах, изрыгая вонючие облака выхлопных газов.

На востоке ночь уступала место рассвету. Я спрятался в помидорной ботве позади трейлеров и прошел ярдов пятьдесят вдоль ряда. Хотел собрать образцы почвы – может, получится доказать, что в туфельке мы с Макс нашли землю именно с этих полей. Шанс маленький, но попытаться стоило.

Достав пакетик на застежке, я рукой набрал в него земли. Прошел дальше и через несколько рядов зачерпнул еще, во второй пакетик. По небу, точно гигантские перекати-поле, двигались серые тучи, подсвеченные снизу алым рассветом. Сквозь плотную завесу облаков пробился лучик солнца, выхватив из тьмы простирающиеся чуть не до самого океана помидорные плантации. Потом облака вновь сомкнулись, и над полями как будто опустился занавес мглы.

Где-то на кустах помидоры висели еще совсем зеленые, где-то они осыпа́лись.

И вдруг между зеленых плодов я заметил нечто красное. Женская туфелька. Она показалась мне такой маленькой и одинокой посреди этого поля, под ложным рассветом.

Глава 32

Я остановился и пригляделся: грязная и насквозь мокрая, туфелька тем не менее составляла пару той, что нашла Макс. Вот она, лежит в грязи. Лесли говорила, что первая туфелька пропала из хранилища улик. Маленькой палочкой я поднял новую улику из ее безымянной могилы.

Среди грязи и убожества я вдруг увидел в ней мечты и надежды молодой женщины. Это была хрустальная туфелька, которая уже не вернется к владелице с маленькой ножкой, и та не освободится из рабства. Детские сказки… Реальность – это история ужасов.

Я спрятал улику в последний пакетик. Уж ее-то никто не стащит.

Когда я, пряча находку за спиной, вошел в поселок, Хуан Гомес как раз покинул магазин. В одной руке он сжимал стаканчик с кофе, в другой – пончик. Он смотрел на меня, словно бык, жующий траву, который не видит ничего за пределами ограниченного поля зрения.

Иначе мое появление воспринял Сайлас Дэвис: выйдя из магазина, он ошарашенно уставился на меня, злобно ощерился. Надкусил вяленой говядины, медленно пережевал и запил глотком «Маунтин дью».

– Ты, бывший коп, совсем рехнулся? – сказал он. – Приперся сюда, мокнешь под дождем. – Он смял банку и бросил ее в мусорку. – Гектора здесь нет. Ищешь кого другого, кто возьмет тебя на мушку? Руку он, понимаешь, за спиной держит…

Я медленно поднял над головой пакетик с туфелькой. Гомес так и не смог проглотить последний кусок пончика.

– Это что?

– Туфелька, владелица которой убита. Чуть раньше далеко отсюда я нашел пару к ней, а эта лежала в поле, в каких-то пятидесяти ярдах отсюда.

– Первый раз видим, – сказал Гомес. – Красных туфелек навалом, женщин много. На этой туфельке наших пальчиков нет.

– Может, и нет, зато теперь я знаю: жертва была здесь, и вы ее видели. Вы мне солгали, когда увидели фото жертвы. Долго она здесь работала?

– Кто – она?

– Отвечай на вопрос!

Дэвис молча откусил еще мяса. Ответил Гомес:

– Нет. Ее мы не знали. Тут кругом полно лагерей, в них много женщин. Может, кто из них красные туфли носил?

– Не работала же она в поле в такой обуви. Чем она занималась?

– Ты о ком вообще? – произнес Гомес.

– Сам знаешь. Ее звали Анджела! Ее точно держали здесь, против воли. Как ее полное имя?

Дэвис поковырялся во рту зубочисткой.