Лубянская империя НКВД. 1937–1939

Ни минуты не сомневаясь во вздорности всех обвинений (и признаний) Реденса в шпионаже и всяком прочем вредительстве, вместе с тем уверен в правдивости слов относительно вывода из-под ареста Куренкова, мужа сестры Жуковского. Надо сказать, что Реденс в бытность свою начальником УНКВД по Московской области (1933–1938), когда на площади Дзержинского, 2, воцарился Ежов, активно помогал новому наркому громить столичных «врагов народа». Вместе со своим выдвиженцем и заместителем Радзивиловским Станислав Францевич за образцовое выполнение «особых заданий правительства» был представлен Ежовым к награждению орденами Ленина⁷. А поскольку Сергей Куренков по своему служебному положению автоматически входил в основной московский отряд кандидатов на Лубянку, не сносить бы ему головы, если бы не спасительное родство. Понятно, что с приходом Берии Куренкову уже ничего не светило, да только перехитрил он чекистов — всего на несколько дней пережив арест Жуковского, умер после операции в Кремлевской больнице на улице Грановского.

Случается прочесть, что причиной гибели Реденса явились интриги, наветы, козни, чинимые различными злопыхателями. При этом Сталин как бы остается в стороне, или ему отводится простительная роль слишком доверчивого и обманутого. Такая концепция явно идет от лукавого. Прежде всего, Реденс отнюдь не был исключением, с переездом в Москву Берии были добиты все чекисты высокого ранга. «Заместителей наркома БД СССР постигла та же участь, что и самого «железного наркома». Агранов, Фриновский, Берман, Прокофьев, Бельский, Жуковский и Заковский были расстреляны, Курский застрелился сам, Рыжов умер в тюрьме, находясь под следствием. Только одному В.В. Чернышову каким-то образом удалось избежать участи своих коллег-заместителей наркома ВД СССР…»¹¹

Итак, уцелел из десяти — один. Это еще много. Если приплюсовать начальников главков, областных управлений, республиканских органов и др., то, думаю, процент уцелевших окажется ничтожнее.

Правда, Реденс — статья особая, все же свояк вождя. Но и этот аргумент не срабатывает. Вспомним Алешу Сванидзе, более близкого и давнего родича Сталина, нежели Реденс. Неистовый Виссарионыч с охотой велел казнить своего шурина, не имея к тому ни малейших оснований.

По поводу Реденса обратим внимание на интересное свидетельство. Реагируя на удар по «антипартийной группе» Маленкова, Молотова, Кагановича и других, сын Сталина Василий 19 января 1959 г. обращается с обширным письмом в ЦК КПСС. По интересующей нас теме он пишет³³:

«Когда Берия назначили в НКВД, Реденс был для него помехой на должности Нач. упр. НКВД Москвы, ибо Реденс знал Берия по работе в Закавказье с отрицательной стороны и был вхож к т. Сталину в любое время. Берия решил убрать Реденса с дороги».

«Стройную теорию» надо воздвигать на достоверных, а не выдуманных фактах. Не мог Реденс оказаться помехой Берии в Москве, поскольку его, Реденса, там давно не было. Грузинский руководитель прибыл на Лубянку 22-го августа 1938 г., тогда как Реденса отправили из столицы наркомом внутренних дел Казахстана в начале того же года (отправили, кстати, в ходе мер по некоторому сдерживанию нетерпимо разлившейся лавины репрессий).

Будем надеяться, что такая неосведомленность В. Сталина не служит аргументом против его правдивости при изложении фактов, коих он был непосредственным свидетелем.