Лубянская империя НКВД. 1937–1939

Отец регулярно получает шпионские задания, если не через Гильгера (о нем позже), то встречаясь непосредственно с Артнау либо в Берлине, либо в Москве. Например, «На этом же свидании (Берлин, 1929. — В.Ж.) Артнау предложил мне все же использовать свои старые связи по торгпредству для шпионского освещения данных о различных отраслях советской промышленности».

«За время моей работы в Цветметимпорте в 1929,30 и 31 годах мне очень часто приходилось бывать заграницей и, в частности, в Германии. В каждый из моих приездов происходило свидание с Артнау… Во время этих встреч мною передавались Артнау шпионские материалы…»

Первый сигнал о возможно мифическом происхождении Артнау я получил, знакомясь с протоколом судебного заседания, на котором отец заявил, что «Артынов — это им вымышленная фамилия и его в природе не существует». Но Артынова не существует и в показаниях. Логично предположить, что по ошибке стенографистки (или кого там еще) в Артынова трансформировался именно Артнау.

Дальше — больше. Обратимся к протоколу допроса от 23 мая 1939 г. Это первый допрос, на котором упоминается имя Ежова, к тому моменту уже арестованного.

«— Я скрыл от следствия на первом допросе тот факт, что я был завербован для сотрудничества с немецкой разведкой в 1932 г. тогдашним заведующим промышленным отделом ЦК ВКП(б) Ежовым И.Ил.

Хорошенькое дело. Но ведь мы только что узнали, что завербован Жуковский был в конце 1927 года и что затем его интенсивная шпионская деятельность развивалась как выполнение регулярных заданий Артнау. А теперь выясняется, что ни о каком Артнау тогда отец и слыхом не слыхивал. Снова обращаемся к майскому допросу.

«ВОПРОС: — А вы знали Артнау?

ОТВЕТ: — Нет, не знал и сообщил об этом Ежову. Ежов сказал мне, что если в дальнейшем Артнау обратится ко мне за содействием, ему надо всячески пойти навстречу в предоставлении различных экономических справок и сведений».

И далее:

«ВОПРОС: — По приезде в Берлин вы связались с Артнау?

— Да, по моем возвращении в Берлин, в конце 1932 г., ко мне в торгпредство явился Артнау. Он отрекомендовался чиновником Министерства хозяйства и попросил предоставлять ему справки экономического характера, необходимые, якобы, Министерству хозяйства для более благоприятного разрешения в дальнейшем вопросов советско-германских торговых отношений. При этом Артнау сослался на «нашего общего московского знакомого», но открыто не назвал фамилии Ежова». (Допрашивали тридцатилетний Шварцман и Шкурин. К этим исполнителям сталинского правосознания мы вернемся в главе «Реабилитация», где отвечать на вопросы придется уже им.)

Ну а что говорит сам Ежов? Передо мной протокол его допроса, проведенного месяц спустя — 21 июня 1939 г.

«ВОПРОС: — В показаниях от 26 апреля этого года вы упомянули фамилию бывшего вашего заместителя по НКВД СССР Жуковского.