Лубянская империя НКВД. 1937–1939

Евдокимов защищает свою позицию ссылкой на слова Ежова, который в беседе с ним якобы назвал Жуковского в числе «членов организации правых». И далее, «Ежову нужно было в системе лагерей иметь своего человека. В систему лагерей посылались скомпрометированные чем-либо люди из ГУГБ. Он считал, что это своего рода резерв, который должен служить целям антисоветской организации. По словам Ежова, чтобы эти кадры не пропадали — их должен был освоить Жуковский. У Ежова были еще соображения, что для нужд организации могут понадобиться средства, источником этих средств он рассчитывал использовать ГУЛАГ, на руководство которым и посадил Жуковского, как участника нашей организации.

ВОПРОС ЖУКОВСКОМУ: — Достаточно для вас этих показаний Евдокимова?

— Я прошу, разрешите мне задать несколько вопросов Евдокимову.

— Разрешаем, задавайте.

ВОПРОС ЖУКОВСКОГО к ЕВДОКИМОВУ: — Когда Ежов говорил вам обо мне, как об участнике организации правых,?

— Летом 1938 года.

— Известны ли вам факты о моей преступной работе не со слов Ежова?

— Нет.

— Разве посылка людей в ГУЛАГ, которых считали непригодными в системе ГУ ГБ, проводилась при мне, или практиковалась и раньше?

— Эта практика имела место еще при Ягоде. (Арестованный Евдокимов выводится)».

И вот лишь теперь следует вожделенная допытчиками сдача:

«Я признаю, что кроме шпионской работы в пользу немецкой разведки, которую я вел по заданиям Ежова с 1932 г., я Ежовым был вовлечен в 1938 г. в антисоветскую заговорщическую организацию в системе НКВД и принимал в ней активное участие. Показания об этой вражеской работе я прошу разрешить давать на следующем допросе».

Разрешение было дано.

Несколько замечаний. Удивляет, почему отец, твердо отбив «разоблачения» Фриновского и Ежова, «сломался» в результате заключительного разговора с Евдокимовым. Мало того, что в своих кратких показаниях Евдокимов ничего существенного не добавил, так еще отец двумя точно поставленными вопросами свел к нулю и эту малость. Еще одна из загадок. При этом важно не забывать, что, следуя дошедшим до нас протоколам допросов, мы вынужденно подчиняемся сценарию, написанному лубянски-ми драматургами. Иными словами, доступная информация отличается от той, которую могла бы донести магнитофонная лента или хотя бы доброкачественная стенограмма. (Меткие вопросы Жуковского Евдокимову были отмечены автором справки по делу Евдокимова, составленной в 1955 г., когда проверялось дело отца.)

Обратим внимание, что допрос вел Эсаулов. В связи с этим процитируем знакомящую с делом Ежова статью⁵:

«…Допрашивали обычно ночью заместители начальника следственной части НКВД СССР ст. лейтенант Эсаулов и капитан Родос. На суде Ежов признается, что все его показания были… под пытками. Зная по воспоминаниям множества очевидцев о жестокости Эсаулова и Родоса, в этом нет сомнения. Так или иначе, Ежов признался во всех инкриминируемых ему преступлениях. На каждой странице протоколов стоит его подпись».