Лубянская ласточка

Кулябов проводил пакет глазами: он чувствовал, что «это» Москву заинтересует. И не то чтобы ощутил себя лишним – в конце концов он представлял Центр и они встретились не для того, чтобы выпить кофе. Кулябов определенно почувствовал скрытую неприязнь де Вольтена, и его раздражало, что он не произвел на агента должного впечатления. Человек по натуре прямой и открытый, де Вольтен не любил фальшивить и притворяться. До последнего времени это нисколько ему не вредило, наоборот, коллеги в мюнхенском Центре, да и все другие высокопоставленные офицеры НАТО, с кем ему приходилось иметь дело, видели в де Вольтене прежде всего блестящего военного специалиста, чурающегося карьерных интриг.

В свою очередь Кулябов впервые столкнулся с агентом, работающим на «идейной» основе. Такие в их службе считались «динозаврами».

«Мог бы и мне передать пакет, – мелькнуло в голове, – а не демонстративно расшаркиваться перед этим потомственным партизаном. Ах да, мы ж аристократы… Денег не берем – и вроде как чистенькие. Но работать тебе, голубчик, все равно со мной. Это в армии – подал в отставку, коли вожжа попала под хвост, а потом сиди в замке своей любовницы, попивай кальвадос да строчи мемуары».

Владимир с трудом подавил досаду, стараясь придать лицу беспристрастное выражение. Тут же возникла тревожная мысль: смогут ли они притереться друг к другу? От этого же зависят и результативность работы агента, и его, Кулябова, собственная карьера… Он к тому времени имел уже определенный опыт работы «в поле»: служил в ГДР в Карлхорсте[39], просидел несколько лет в Голландии под «прикрытием» торгпредства СССР в Гааге. Хотя выдающихся результатов в стране тюльпанов он не достиг, но заработал там среди коллег кличку «Золотое Перо», так как никто не умел лучше его писать аналитические справки и отчеты в Центр. По этой причине резидент его ценил и дал положительную оценку его работе перед возвращением Кулябова в Москву. Коллегам по отделу он импонировал своими обширными знаниями. Эрудиция, умение ладить с людьми – особенно с начальством, – прекрасное знание языков и великолепная память – качества, необходимые для продвижения по служебной лестнице. Карьерному росту способствовали также контакты Кулябова с «нужными людьми», с которыми он познакомился через отца, чьи связи в ЦК были более чем широки. Многие знали, что генерал Кулябов во время войны служил вместе с Брежневым, а генсек, как известно, отличался тем, что дорожил фронтовым братством. В общем, у Кулябова был иной круг общения и другие принципы построения отношений с людьми, чем у Петрова.

Владимир свято верил в свою элитарность, всесилие полезных связей и «подковерных» интриг. На простых смертных он, еще учась в МГИМО, привык поглядывать сверху вниз, руководствуясь девизом: «Все для карьеры!» Перед распределением он получил предложение от КГБ… Кулябов-старший пришел в полное расстройство. Генерал, как это часто встречается у армейских офицеров, питал глубокую неприязнь даже к аббревиатуре ведомства, куда его сына пригласили работать. И тут впервые в жизни ему не удалось наставить сына на путь истинный. А Владимир поставил себе цель – быть командированным в Париж и в конце концов достиг ее. Отец уже давно смирился с выбором сына, тряхнул связями – и старый друг семьи, заместитель заведующего Отделом административных органов ЦК КПСС, помог протолкнуть Кулябова в парижскую резидентуру. К тому же возникла удобная оказия: у одного из работников заканчивался срок контракта в ЮНЕСКО. Владимир не сомневался, что сможет показать себя в роли мастера-агентуриста, тем более что одновременно с местом он получал «на блюдечке» одного из самых результативных агентов. Ну как после этого не счесть себя баловнем Фортуны?

Борису тоже по-своему везло, но он не считал, что жизнь ему что-то должна – всего приходилось достигать собственным трудом и способностями. Случалось и шишек набить. Со временем жизнь немного пообтесала Петрова с его максималистским характером, его самоуверенность дозрела до мужской уверенности в себе, а опыт общения с самыми разными людьми избавил от юношеской нетерпимости.

Мы уже говорили, что молодому переводчику посчастливилось общаться с людьми из числа сильных мира сего, вплоть до министров, финансовых магнатов и коронованных особ, общаться в той обстановке, когда объединяющее людей хобби убирает многие искусственные преграды. Встречаясь с интересными людьми, он получал удовольствие, открывая для себя их мир. Он получил бесценный опыт и не нажил комплексов. Он мог быть приятелем или скрытым противником, ведя тонкую психологическую игру, но его интерес к событиям и к людям был всегда искренен. Поэтому люди с западным менталитетом также с удовольствием общались с Петровым, узнавая от него много интересного. Так случилось и с Морисом де Вольтеном. Не случайно с самых первых встреч по его инициативе они перешли на «ты»…