Лубянская ласточка

Незаметно шло время, и заканчивался второй двухгодичный контракт Петрова с ЮНЕСКО. Он, успешно трудясь как на своей основной, так и на «крышевой» работе, мог вполне рассчитывать еще на два года. Однако Париж был мечтой многих, включая работников с «мохнатыми лапами», и в Москве уже готовили замену для резидентуры. Петров спокойно воспринял сообщение о том, что по завершении текущего контракта он должен вернуться в Центр, где его ожидает повышение по службе. Тем паче что дочь поступила в университет и в ее юном возрасте ненавязчивый присмотр отца был бы очень кстати, о чем постоянно писала ему жена из Москвы. Вполне возможно, к искреннему беспокойству за судьбу дочери примешивалось желание быть рядом с любимым мужем.

Что касается поста в ЮНЕСКО, то это было делом МИД СССР. Если удастся подыскать достойного кандидата, то, возможно, и пост в ЮНЕСКО сохранится за советским представителем. А если нет, тоже не беда – посты возникали как грибы после дождя, что характерно для любой бюрократической организации с постоянной тенденцией расширяться. При этом Советский Союз в те времена обойти никак было нельзя. Квота строго соблюдалась.

В Секретариате ЮНЕСКО немало подивились отказу Петрова от продления контракта. Пришлось придумать весомый предлог: болезнь отца. Только такая причина позволяла достойно выйти из положения – еще никто из советских сотрудников не отказывался добровольно от работы в Париже. А то, что приказы не обсуждают, – не расскажешь.

Сменить Петрова должен был подполковник Владимир Кулябов. Более того, он назначался заместителем резидента в Париже по линии ПР – политической разведки. Владимир Александрович, как и положено, затребовал дела, чтобы ознакомиться со своими будущими агентами. И тут выяснилось – однако, какой сюрприз! – что разработка Аристократа началась с подачи другого агента Петрова – некой Мимозы. Она же Легаре, она же Бережковская. Взглянув на фотографию Мимозы, Кулябов аж вспотел. Наташка! Девочка с Арбата! Первая любовь. Брошенная любовь… Ну и дела! И подполковника бросило из жара в холод, только мурашки побежали от шеи до пяток. Итак, что он обязан сделать? Немедленно идти к руководству и докладывать: «Я отлично знаю Бережковскую – учился в соседней школе, жили рядом, чуть не поженились и так далее. Жду указаний». И что? Все очень просто! Медным тазом накрывается Париж. Не факт, но может. Кулябов отдавал себе отчет, какими последствиями грозит для дела его встреча с Мимозой – оскорбленной женщиной, которая его так и не простила. Как она тогда бросила ему в лицо: «Ты все сказал? Так вот, иди и налаживай отношения со своей соседкой по даче. Мне больше не звони. Может, ты и будешь дипломатом, но никогда, слышишь, никогда не станешь мужиком. Прощай!»

«Снова ты встаешь у меня на пути, Наташа – Мимоза. Но что же делать, что же делать?»

И подполковник Кулябов пошел на обман. Точнее, скрыл, что он лично хорошо знает Мимозу… Ради карьеры. Ради работы в Париже, в городе его мечты, куда ему до настоящего времени приходилось выезжать только в короткие служебные командировки.

Не знает он никакой Бережковской! Кто докажет? Правда, ему удалось убедить руководство, что для пользы дела, то есть для большей безопасности такого ценного агента, как Аристократ, не следует передавать ему на связь и Мимозу, а лучше пусть работает с ней другой сотрудник резидентуры. Тем более что последнее время ведет она себя непредсказуемо. Отказывается выполнять распоряжение Центра о прекращении связи с Аристократом. С Кулябовым согласились.