Лубянская ласточка

Она понимала: «трагическая смерть в результате катастрофы» – версия для печати и общества. Правда, кажется, родные поверили – ну и слава богу. Что произошло на самом деле, навсегда останется для них тайной. Морис сам выбрал свой путь, сам решил, как его завершить.

«Прощай, мой генерал…» Натали старалась не плакать. Внезапно она ощутила мягкий настойчивый толчок в живот, откуда-то изнутри. Еще раз и еще. «Это ты заявляешь о себе, мой маленький. Ты здесь, со мной». Вдруг возникла сильная боль внизу живота. Она становилась нестерпимой. К своему ужасу, она ощутила, как какая-то обжигающая волна прошла сквозь нее и вышла наружу в самом ее сокровенном месте. По ногам потекло что-то горячее.

– Тебе плохо, дорогая? – тихо с тревогой в голосе спросил Жан-Мишель.

Натали уже почти ничего не слышала, перед глазами поплыли темные круги – боль становилась все острее. Жан-Мишель поспешно стал выводить ее на дорогу. Натали с трудом передвигала ноги, все больше и больше опираясь на него. Внезапно Жан-Мишель остановился – он заметил кровь на чулках и туфлях Натали. К счастью, рядом находилась скамейка, на которую он бережно усадил ее.

– Я сейчас, я быстро, все будет в порядке…

Он стремглав бросился к выходу, у которого стоял телефон-автомат.

«Скорая помощь» приехала минут через десять. Натали уложили на носилки и машина, включив сирену, стремительно понеслась в клинику. Жан-Мишель сидел рядом с носилками и, не отрывая взгляда от бледного лица Натали, все время повторял:

– Потерпи! Еще совсем немного, все будет хорошо.

– Уже ничего не будет хорошо, – прошептала бескровными губами Натали и закрыла глаза.

Через час из операционной вышел врач и устало спросил:

– Вы ее муж? – Жан-Мишель почему-то кивнул. – Угрозы жизни нет, но детей у вас не будет…

Американцы известие о «случайной трагической гибели» генерала де Вольтена встретили скептически. Глава резидентуры ЦРУ в Париже, узнав новость, сообщил в Центр: «Шпион вычислен. Как всегда, протекло у французов, однако они, чтобы выйти сухими из воды, сами ликвидировали предателя». Рекомендация резидента была предсказуемой: «Не доверять французам и ограничить по возможности их доступ к секретам НАТО».

Москва искренне сожалела о судьбе барона. В небольшом кафе недалеко от площади Дзержинского Борис Петров и Виктор Клыков помянули Аристократа: «Да будет земля тебе пухом, Морис…»

Самолет «Аэрофлота» из Парижа прилетел точно по расписанию. Автобус быстро довез немногочисленных пассажиров до терминала. Там после прохождения паспортного контроля они терпеливо стали дожидаться вещей у конвейерной ленты. Взяв свой чемодан, Кулябов первым подошел к выходу из таможенной зоны с надписью «Для дипломатов». Там его дожидались двое мужчин, в одном из которых Владимир узнал сотрудника управления «К» – внешняя контрразведка. Недоброе предчувствие холодом лизнуло сердце Владимира. Он в который раз после посадки в самолет пожалел о том, что согласился на уговоры Беко вернуться в Москву и не остался во Франции. Действительно, аргументы Беко были убедительны.

– Даже если Центр не поверил в несчастный случай, – вещал как на лекции Беко, – они знают, что де Вольтен не был арестован и, следовательно, не мог сознаться в своей работе на КГБ и рассказать о вас как о его кураторе. Поэтому ваш вызов в Москву вполне нормален и связан только с проведением тщательного расследования и минимизации последствий провала. Вас никто ни в чем не может подозревать…

– Я понимаю, вы мне никогда не скажете, как вы вышли на барона. А это играет ключевую роль в том, в какую сторону пойдет расследование, – в запальчивости сказал Владимир.

– Почему же не скажем? Как раз скажем, чтобы вы были спокойны, – миролюбиво возразил Беко. – Как нам стало известно, за де Вольтеном уже некоторое время следила контрразведка НАТО и ЦРУ. Москве это, по всей видимости, тоже стало известно. Вероятно, через их агентов в БНД. Именно поэтому они и приступили к операции «Катапульта».

Беко немного помолчал, давая Кулябову возможность переварить информацию и оценить свою «откровенность».

– Ведь у вас плановый отпуск. Значит, следуя логике Центра, ваш отъезд не дает ДСТ основания полагать, что вы каким-либо образом связаны с делом де Вольтена. В Ясеневе вряд ли решат заменить вас в Париже. Ведь ваши дела идут хорошо. Мы, не посоветовавшись с вами, не станем реализовывать полученную от вас информацию.

«Черта лысого вы будете со мной советоваться», – зло подумал Кулябов, но промолчал.

– А в дальнейшем мы вам поможем в достижении результатов. Так что спокойно поезжайте в Москву… и возвращайтесь после отпуска. Это в ваших же интересах, – внимательно посмотрев в глаза Владимиру, добавил Беко.

Надев на лицо радостную маску советского человека, вернувшегося на родину, Кулябов быстрым шагом, улыбаясь, подошел к коллегам из ПГУ.

Часть четвертая «АЛЬПИЙСКИЙ МИРАЖ»