Лубянские чтения – 2021. Актуальные проблемы истории отечественных органов государственной безопасности

Газетные слухи настолько обеспокоили Департамент полиции, что Лопухин 4 октября 1909 г. был вынужден опубликовать опровержение в «Биржевых ведомостях»: «Местом моего водворения является Мало-Минусинская волость, расположенная в 5 верстах от Минусинска. Жить же мне разрешено временно в Минусинске для лечения. У меня, как вы знаете, сахарная болезнь и артрит, кроме того, за время содержания под стражей, у меня появилось сильное притупление слуха»[113].

Енисейский губернатор Я.Д. Бологовский сообщал в Департамент полиции о том, что никаких встреч с представителями губернской администрации у Лопухина не бывает, живет ссыльнопоселенец скромно, не привлекая лишнего внимания: «Из представляемых мне минусинским исправником каждые две недели донесений о поведении и образе жизни Лопухина видно, что он живет тихо и в настоящее время, с моего разрешения, занят приведением в порядок библиотеки Минусинского уезда»[114].

Через 1,5 года положение Лопухина и его семьи не улучшилось. 20 апреля 1910 г. Алексей Александрович писал в письме князю Е.Н. Трубецкому: «С проведением железной дороги дороговизна стала здесь ужасная… И не мало страдаем мы от холода в нашей квартире. Можно и здесь найти два, три дома с некоторыми удобствами и теплые, но за это надо платить такие деньги, которые мы не можем тратить; можно и мясо купить не хорошее, а сносное, но за него надо заплатить 40 копеек за фунт, а я и так, прожив столько лет своим трудом, поставлен в такое положение, что приходится жить на чужие деньги: если бы не брат Юша и Сережа Урусов, нам не на что было бы жить»[115]. 30 апреля 1910 г. Лопухин был принят на частную службу в Сибирский торговый банк с окладом 500 рублей в год. Занимался он гражданскими делами, связанными с банком — их оперативно доставляли ему на квартиру. Как пишет исследовательница Н.Н. Медведева, «по императорскому указу от 4 декабря 1912 года А.А. Лопухин был помилован и восстановлен в правах. В том же году Алексею Александровичу было разрешено вернуться в Москву, где он стал вице-директором Сибирского торгового банка»[116]. После Октябрьской революции А.А. Лопухин эмигрировал во Францию, где и умер 1 марта 1928 г.

В удивительной судьбе А.А. Лопухина можно найти много противоречий. Несмотря на то, что многие современники считали его либералом, Лопухин возглавлял одну из самых консервативных структур Российской империи — Департамент полиции — в сложнейший период его существования. Поддерживая руководителя Особого отдела С.В. Зубатова в его экспериментах, соглашаясь с его кадровой политикой, он все же не пришел на помощь своему подчиненному, когда у него начались проблемы. Будучи последовательным защитником евреев от притеснений и погромов после увольнения с занимаемых постов, Лопухин не придерживался этой линии, находясь во властных структурах. К примеру, в 1903 г. он участвовал в Особом совещании, посвященном «пересмотру существующих законов о евреях» под председательством шталмейстера Высочайшего двора генерал-лейтенанта И.М. Оболенского[117]. В реальности это совещание, будучи одним из многих, не изменило положение евреев в России, а архивные документы 1903–1904 гг. не сохранили свидетельств недовольства Лопухина бесплодными межведомственными дискуссиями.

Контрразведка накануне Великой войны В.И. Лазарев г. Москва

Начало ХХ в. стало годами бурного развития экономики ведущих европейских государств, включая Российскую империю. Строились гигантские заводы и фабрики, стремительно развивался железнодорожный и морской транспорт, совершались новые открытия в науке. Однако в сфере международных отношений уже в первое десятилетие нового века обозначились серьезные проблемы, которые в конечном итоге вскоре привели к военному конфликту невиданных ранее масштабов — Первой мировой войне. Два военно-политических блока крупнейших европейских государств — Тройственный союз и Антанта — спешно совершенствовали в этот период свои вооруженные силы, делали все необходимые приготовления к будущей войне.

Приближение военного конфликта особенно четко ощущалось в сфере деятельности спецслужб. Созданная незадолго до Первой мировой войны российская контрразведка в 1911–1914 гг. постоянно сталкивалась с попытками разведывательных служб вооруженных сил Германии и Австро-Венгрии вести сбор информации об армии и флоте Российской империи, транспортных сообщениях, будущем театре военных действий.

Между тем, в российском обществе и даже в военной среде в эти последние предвоенные годы практически полностью отсутствовало понимание необходимости того, что в советский период истории нашей страны называли бдительностью. Прибывавшие в Российскую империю официально, либо под прикрытием сотрудники иностранных спецслужб и агенты чувствовали себя в стране достаточно вольготно.