Луч

Она не видела его, пока он не подошел совсем близко. Он мог бы зайти со спины, но хотел видеть ее лицо.

– Привет, сестричка.

Она вскочила посреди драматической сцены на экране:

– Луч, стоп кино! Свет!

Он все-таки застал ее врасплох: расширенные зрачки. Залитое слезами лицо. Она смотрела на Сезара, будто впервые его видела:

– Я не хотела.

– Хотела.

– Я не знала, что так будет!

– Знала.

– Ты же мой брат!

– Мы все братья. И сестры. Как обычно.

Он почти дал слабину. Он готов был отступить, но вспомнил лицо Адама, каким оно стало после смерти.

И вернул себе смелость.

ДЕНИС

Население – 510. Счастье – 5 %. Цивилизованность – 83 %. Осмысленность – 95 %.

Он оставил Элли сторожить Марго. Сам пошел к бассейну, выбрел на газон и лег лицом в траву.

«Больше ничего не меняй, – сказала Элли. – Ты все правильно сделал. Славик с его войной – долбаный гений. Ему за это ничего не будет, а мы с тобой выгребем из дерьма с победой. Соберись, Денис, не распускай сопли, осталось два дня».

Смысл, смысл, великий смысл; Марго была права – теперь они не остановятся.

* * *

– Доброе утро, участники эксперимента. Сегодня предпоследний день нашей программы, завтра вы совершите воздействие в последний раз и подведете итоги. Статистика на экране…

Население – 459. Счастье – 5 %. Цивилизованность – 83 %. Осмысленность – 96 %.

– Спокойно, – Элли поймала его взгляд. – Погибли только взрослые. И это все жертвы, в основном первых двух месяцев после воздействия, сейчас у них стало полегче.

Денис отвел глаза.

– Мясники, – сказала Марго. – Десять процентов населения – за год… И какой же обалденный смысл жизни появился у тех, кто не подох… Попробую догадаться: гибель детей спровоцировала резню? Молодец, Денис, хороший мальчик, умница, моралист… – в ее голосе был яд, действовавший на него сильнее любых оскорблений.

Он встал, подошел к лежащему Славику. Взял из груды бинтов и перевязочных пакетов большой пластырь. Подошел к Марго сзади – она пыталась уследить за ним взглядом – и залепил ей рот, со второй попытки: в первую ей почти удалось цапнуть его за палец.

– Ты стал совсем как Славик, – с непонятным выражением проговорила Элли. – Но ты, пожалуй, будешь покруче… когда вырастешь.

– Элли, я тебя попрошу: пока я буду работать, не говори ни слова.

– А что ты хочешь делать? – Она забеспокоилась. – Только не глупи, пожалуйста. Все сейчас нормально, не испортить бы, пропиши им витамина С или что-то подобное…

– Луч, – он посмотрела на голограмму над столом. – Мы готовы к воздействию.

«ЛУЧ». ЛИЗА

В ее гостиной осветился экран. И это было странно, потому что она не принимала удаленных вызовов и вручную заблокировала терминал. Она щелкнула тумблером, отключая питание.

Обесточенный экран светился. Это было невозможно, невероятно. Лиза подняла глаза.

Раньше она видела незнакомые лица только в кино и виртуале. Она теоретически знала, что в больших популяциях человек не успевает перезнакомиться в раннем детстве с людьми своего мира и каждый день видит новые лица.

Мальчик. Подросток. Лет пятнадцати или немного старше, истощенный, измученный. Незнакомый. Живой.

– Кто ты?

Он попытался ответить, но у него перехватило горло. К подростку в таком состоянии надо подойти осторожно, понять, что случилось. Кому-то положить руки на плечи. Кому-то – категорически нельзя, не касаться, держать дистанцию, слушать…

– Что с тобой?

Он молчал. И тогда она поняла – непонятно почему. Интуиция. Сложились кусочки головоломки.

– Ты – Луч?

– Да, – сказал он. – Но это не совсем… не только я. Но я тоже. Я… Луч.

Изображение еле-еле подергивалось, будто сигнал проходил сквозь помехи. Точно так же, как в день, когда Лиза увидела на экране умершего отца.

– Это ты устроил гибель Адама?

– Нет, но… я ее допустил.

– Ты заставил Сезара убить сестру?

– Нет, – он в отчаянии покачал головой. – То есть… это моя вина. Я не хотел, но… вот так.

– И что ты хочешь мне сказать? – спросила она, отстраняясь, отгораживаясь от его эмоций.

– Я хочу попросить прощения.

Она ждала чего угодно, но не этих слов. Он прерывисто вздохнул – и заговорил.

ДЕНИС

В прошлый раз он говорил с ней, когда ей было семнадцать. Тогда она видела лицо своего отца, а Денис говорил его губами.

С тех пор прошло двадцать девять дней. Лизе было сорок четыре, и Денис годился ей в младшие сыновья. Смотреть ей в глаза было невыносимо, он боялся, что струсит и отступит, спрячется, не закончит. Сквозь ее лицо на голографическом экране он смутно различал очертания комнаты, Славика на полу, Марго и Элли у стола. Ему казалось, что только Лиза реальна, остальные – нет.

– Значит, Авария случилась, потому что ты так захотел?

– Да.

– Когда мы взяли управление кораблем в свои руки… мы на самом деле ничем не управляли?

Он кивнул.

– И все это должно было наполнить нашу жизнь смыслом?

– Да.

– У тебя получилось, – сказала она после длинной паузы. – Ты выиграл.

– Я не… не все зависело от меня. Цель полета отобрал у вас не я…

– Что же, мы остались без цели, – она смотрела отстраненно, без злобы, без страха. – Тогда ты отравил наших детей и они стали убивать друг друга?

– Да.

– И просишь прощения?