Луч света в темной коммуналке

Но если старуха рассчитывала, что Лизон испугается или смутится при виде Димы, то ничего этого не случилось. Лизон никогда не бывала в гостях у Гаврилыча, а потому с Димой не была знакома. Не говоря уж о том, что узнать его в гриме было бы ей затруднительно. Когда Дима заклеивал себе глаз, нарушились пропорции всего лица. Его перекосило до того основательно, что он сам себя не узнавал. Поэтому Лизон осмотрела его равнодушно и с легкой брезгливостью.

– Где ты его нашла? – спросила она у матери. – Это же какой-то бомж. Или того хуже, уголовник. Посмотри на его морду. А этот шрам! Где он его заработал?

– Не твое дело! Он будет тебе надежным попутчиком. Хочу, чтобы вы отправились в путь прямо сегодня.

– Сегодня?

– А что тебя не устраивает? Раньше найдешь девочку, раньше получишь квартиру. Адрес деревни я тебе написала. Называется она Старые Серьги. Это не так далеко, от города езды часа четыре. За день управитесь. Ты поспрашиваешь, а мой человек проследит, чтобы тебя никто не обидел. Все ясно?

Дима и Лизон кивнули одновременно. И, довольная тем, как все ловко устроилось по ею сказанному, теща покинула квартиру, победоносно стуча своим костылем и оставив новых компаньонов один на один.

Глава 8

Сначала Лизон молчала. Потом открыла рот.

– Как тебе удалось втереться в доверие к моей мамаше?

– А что тут такого?

– Обычно она чужаков на дух не переносит. Она и родных-то не любит, но чужие – это отдельная песня. Почему она тебя не погнала, не побила, а приблизила? Кто ты такой?

– Человек. А матушка ваша меня не прогнала, потому что я ей понравился.

– Чудеса, – покачала головой Лизон. – Просто день чудес какой-то. И что скажешь про мою маменьку?

– Давно это с ней? Ну, царская кровь и все такое прочее?

– Сколько себя помню. А если точнее, то всю жизнь.

– Она всегда лишь воображала, что вы знатного рода? Или это правда?

– Да какой там знатный род! – отмахнулась Лизон. – Когда маменька заводила эту свою байду, я ей сначала верила. Потом бабушка по материнской линии мне объяснила, что у моей мамы с головой не все в порядке. Они с отцом были людьми зажиточными, дали за матерью хорошее приданое, чтобы мужа ей найти. Но папенька долго маменькины чудачества не выдержал. Сделал ей меня, потом Анастасию, а потом понял, что сладить с маменькой у него не получится, и слинял.

– Может, он был знатного рода?

– Да нет же! – воскликнула Лизон. – Вся знатность у мамы в голове. Бабушка говорит, что до пятнадцати лет мама была нормальной, а потом какой-то мужик ее испортил.

– В смысле испортил? Изнасиловал?

– Мозг он ей изнасиловал. Сказал, что она его дочь. Что он какой-то там князь или что-то в этом роде. А ее у него выкрали маленькой крошкой, подбросили в чужую семью, где она и выросла, не зная ни своего настоящего имени, ни родства. В общем, мужик этот, наверное, сам был больной на голову. Уж не знаю, вроде бы психические заболевания по воздуху не передаются, это ведь не ветрянка, но только своим безумием он и мою маму заразил. Бабушка говорит, что вернулась она в тот вечер домой сама не своя. И с тех пор сладу с нею не стало. Одела длинное платье, шляпку с вуалью, воротник из лисы себе приспособила и стала всем своим говорить, что она важная дама княжеских кровей, что она белая кость и голубая кровь, а они все быдло, смерды и недостойны пыль вытирать у нее под ногами.

– Не очень красиво с ее стороны.

– Больной человек, что с нее взять, – пожала плечами Лизон. – Так к ее чудачествам и нужно относиться.

Дима вспомнил семейную фотографию, где Лизон и ее сестре было лет десять. Вспомнил темноглазого китайчонка и спросил:

– А кроме вас и Анастасии в семье были другие дети?

– Конечно! Павлик, Тао и Андрей. Только мама со всеми перессорилась. Теперь они и со мной общаться не хотят.

– Какое странное имя у мальчика – Тао.

– Нормальное китайское имя. Тао мой дядя усыновил.

– Китайского мальчика?