Луч света в темной коммуналке

– Вот мы с Анастасией! – с гордостью произнесла она. – Тут нам по восемнадцать лет. Мы с ней пошли получать паспорта и на обратном пути зашли в фотоателье. Я стою справа. Она слева. Правда, мы очень похожи?

Дима взглянул на фотографию и вздрогнул. Он понял, что ни в какую деревню им с Лизон ехать не придется. Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо. Надобность в такой поездке отпала в ту же секунду, как Дима увидел Анастасию в молодости. Потому что со старой фотографии на него широко открытыми глазами смотрело милое личико Люсеньки. Той самой Люсеньки, которая сейчас боролась в больнице за свою молодую жизнь, которую едва не оборвал этой ночью удар шпагой.

И как тут не вспомнить про то, что родная тетя бедной Люсеньки как раз очень даже неплохо владеет именно этим оружием. И уж коли Люсенька стоит между своей теткой и наследством, то не могла ли Лизон и быть тем человеком, который едва не спровадил Люсеньку на тот свет?

Мысль была до того ошеломляющей, что Дима даже не сразу сумел ее осознать. Затем он опасливо отодвинулся от Лизон. Нет, ну и семейка! Муж заказывает тещу. Жена пытается проткнуть шпагой родную племянницу, словно цыпленка. И все ради денег. Ради квартиры и наследства… Кстати, а в чем это наследство исчисляется?

Видимо, последний вопрос Дима невольно произнес вслух. И заметил он это лишь после того, как встретился взглядом с изумленной и шокированной Лизон.

– Тебе-то какое дело? Ишь, какой любопытный! Не знаю, как ты очаровал мою маму, но со мной этот фокус не пройдет. Если думаешь, что тебе что-нибудь обломится, забудь! Квартира моя! Мама ее мне твердо пообещала.

– Не боишься, что обманет?

– Мама дала мне слово Армакеева.

– А кто это такой?

– Армакеев? Это наш предок. Мы же все княжеских кровей. Вот этот Армакеев и есть наш дальний предок, славе и доблести которого мама во что бы то ни стало хочет соответствовать. Для нее это идея фикс. Так прочно засела у нее в голове, что просто срослась с ней. Для мамы этот Армакеев как фетиш. Нет, даже больше, он для нее вроде божества. Она ему если и не поклоняется, то разочаровать его ни за что не захочет. Если дала слово Армакеева, значит, все. Можно считать, что дело в шляпе. Квартира уже моя. Нужно лишь разыскать девочку, которая так нужна маме.

Дима приглядывался к Лизон. Знает она или нет, где находится ее племянница? Знает, что в деревне Старые Серьги искать дочь Анастасии нету никакого смысла, поскольку девочка давно уже живет в Питере, работает и учится здесь? И хотя Лизон деловито собиралась в дорогу, это все могло быть всего лишь комедией, разыгрываемой Лизон с единственной целью – ввести Диму в заблуждение.

Ведь что получается? А получается, что Люсенька работает в двух шагах от дома своей тетки Лизон. Значит, могла Лизон, опережая свою мать, первой встретить дочь своей сестры? Могла. А могла она удивиться потрясающему сходству незнакомой девушки с покойницей сестрой? Конечно! Просто обязана была этому удивиться. А заинтересовавшись и удивившись, могла она вступить с Люсенькой в разговор? Да, обязательно! Это было бы первое, что сделала Лизон.

И Люсенька бы ей ответила. И тогда даже ежу понятно, что Лизон могла из рассказа Люсеньки сообразить, кто такая эта девочка на самом деле и откуда у нее такое потрясающее сходство с погибшей сестрой. А поняв, что видит перед собой ребенка Анастасии, принять жестокое решение и устранить племянницу, которую могла посчитать помехой между собой и наследством матери.

Потому что и без того напряженные отношения с матерью могли вовсе сойти на нет, появись в жизни старухи эта девочка. Ведь на юную внучку старуха могла возложить все те же надежды, которые когда-то возлагала на своих дочерей. Те ее надежд не оправдали, вышли замуж не пойми за кого, славу древнего рода Армакеевых притушили. Но теперь появлялась возможность взять реванш с помощью внучки. Конечно, энергичная старуха должна была уцепиться за такой шанс.

Старуху такой вариант продления их славного рода должен был сильно заинтересовать. Лизон хорошо знала свою мать, она могла предугадать заранее, как поступит женщина в случае появления внучки. И Лизон могла нанести упреждающий удар. Могла или не могла? Все-таки Лизон очень любила Анастасию. И сильно скорбела, когда та погибла.

Но вот что смущало Диму: если Анастасия и Лизон были так близки, почему Анастасия не открылась сестре? Матери – это понятно, от полусумасшедшей матери Анастасия и бежала. Но горячо любимая сестра? Ей-то почему Анастасия не открыла всей правды? Значит, одно из двух. Либо Лизон знала о том, что Анастасия жива, и, скорей всего, знала и о рождении у нее девочки. Либо Лизон и Анастасия вовсе были не так уж близки и дружны. Что же, случается в семьях и такое.

И все-таки Дима пытался обелить Лизон. Как ни крути, родная тетка. Неужели рука поднялась на племянницу?

Сомнений было много. А Лизон все собиралась в дорогу.

И наконец, стоя с небольшой дорожной сумкой в руках, возвестила:

– Ну все! Я готова! Можем ехать в эти Серьги!

Так знает или нет? И даже больше того, убивала или нет?