Лучезарная звезда

Впереди была деревня — она видела скопление темных точек сразу за полем, — где ее ожидал долгожданный отдых и, быть может, спасение, и Стелла смело направила лошадь в ту сторону.

Разумеется, военные заметили ее, погнались за ней, но длинноногость лошадей сыграла с ними злую шутку. Накануне прошел дождь, поле за посадками пару дней назад было заново распахано, и плуг поднял на поверхность глиняные пласты. Кони увязали в глине, теряли много времени и сил на то, чтобы выбраться. Палева, при всех ее сомнительных скоростных качествах, больше подходила для скачек по такому размокшему полю: ее крепкие ноги легче справлялись с грязью, меньше увязали в ней, а, значит, она затрачивала меньше энергии.

И они отстали, оставили девушку в покое.

Возле ручья, пересекавшего долину с запада на северо-восток, Стелла придержала лошадь.

Преследователи остались где-то позади, отчаявшись нагнать беглянку, можно было на время перевести дух.

Принцесса с грустью подметила, что не проедет сегодня больше шести миль, и решила не загонять Палеву из-за такого пустяка.

Там, за горизонтом, ничего хорошего не было. Здесь — тоже, так что можно было спокойно ехать дальше.

Напившись и наскоро отмыв лошадь от грязи, девушка свернула на тропу, ведущую в деревню, живописно раскинувшуюся на склонах невысоких холмов.

Как всегда, ее встретили аккуратные живые изгороди, опрятные домики и окаймленные сточными канавами улочки.

Заранее достав кошелек, Стелла пересчитала монеты — негусто, хватит только до Яне-Сенте, а потом… Она тяжело вздохнула и убрала его обратно. К сожалению, деньги на деревьях не растут.

Солнце, яркий, но уже не горячий диск, медленно, но верно стремилось к встрече с землей. Что ж, придется провести остаток дня в деревне, понадеявшись на то, что никому из ее обитателей не придет в голову донести на беглянку властям.

Выбрав большой дом под тисовой кровлей, она постучала в ворота.

Открыли ей не сразу. Сначала заворчал сторожевой пес, затем послышались шаги, на несколько минут воцарилась тишина, которую, наконец, нарушил вопрос:

— Хан?

Стелла растерялась: она не могла вспомнить ни одного дакирского слова и теперь судорожно перебирала в памяти фрагменты разговоров с разными людьми, где речь шла о дружбе.

— Хан? — настойчиво повторили за воротами. — Юс вер амаран энемалас.

— Мие налек, — выдавила из себя принцесса и тут же перешла на язык путников. — Вы не могли бы приютить меня за ночь? Если хотите, я заплачу. Поверьте, я не доставлю вам неудобств!

— Хан вред йоз?

— Я не понимаю по-дакирски, я грандванка.

Грандванка, конечно, не самая лучшая идея, но кем она еще могла назваться? Во всяком случае, к грандванцам здесь, кажется, относятся лучше, чем к сиальдарцам.

Ворота отворились, и в образовавшуюся щель выглянул паренек лет тринадцати с забавным чубом, падавшим на левую бровь. Он пристально оглядел ее и крикнул:

— Сурша!

К нему вышла девушка постарше с маленьким ребенком на руках; малыш прижимал к груди деревянную лошадку. Она вопросительно взглянула на брата; одна бровь забавно поднялась кверху.

— Ани гала ар даг и даман. Зви ие ив хазес? — спросил мальчик. — Шре вер след дакир.

— Мие атслед ар шрен. Гант.

Мальчик с чубом покорно скрылся во дворе. Ему было интересно, хотелось остаться, но он боялся ослушаться сестру.

— Что Вы хотели? — Дакирка крепче прижала к себе ребенка. — В нашей деревне редко встретишь таких гостей.

— Я всего лишь хотела переночевать.

— В доме, думаю, найдется место, только, — улыбнулась она, — у нас очень шумно.

— Нестрашно. — Она так устала, что способна заснуть под любую какофонию.

— Тогда я переговорю с матерью. Подождите, я скоро вернусь.

Стелла начала нервничать. Честно говоря, она никогда не любила ждать, взрывалась по пустякам — а тут эта бесполезная беготня от младшего к старшему… Нет, в соседней губернии к ней, определенно, относились радушнее, хотя понятие гостеприимства в Дакире всегда было своеобразным.

Принцесса уже хотела уйти, попроситься на ночлег в другой дом, когда ворота снова отворились, и дакирка в светлом платье без рукавов принялась отгонять рвавшуюся с цепи косматую собаку и, заодно, путавшихся под ногами кудахтавших кур.

— Милости просим! — Она виновато улыбнулась и крикнула детям, столпившимся на пороге дома: — Гант и бренке рандаренес шаеф: шре эсдаик эс ранк. Юсе шаеф виджик, — дакирка обернулась к Стелле, — ве шаефик. Вред йоз эсдаур?

— Я уже объяснила Вашему сыну, что не говорю по-дакирски. — Принцесса спешилась и привязала лошадь к коновязи.

Во дворе пахло сеном и печеными яблоками, этот запах напомнил о том, что неплохо бы подкрепиться.

— Вы, должно быть, грандванка? — разочаровано спросила хозяйка.

Интересно, сколько раз придется им объяснять, что она грандванка и не говорит по-дакирски?

— Да, грандванка, — терпеливо подтвердила девушка. — Это плохо?

— Нет, все в порядке! Прошу в дом, хостес. Дочка, наверное, уже накрыла на стол. Отдохните, поешьте, а там сговоримся о цене.