Лучи любви

— Я не твоя милая! — Вся краснея, Мэг соображала, как ей удрать.

Резко развернувшись, она бросилась обратно к лифту. Но Ричард схватил ее за руку и не отпускал, пока не втолкнул в открытую дверь.

— Прошу, не моя милая. — Ричард открыто издевался.

Проведя Мэг через просторный холл, он ввел ее в просторную гостиную. Девушка обвела глазами комнату. Главным здесь было обилие воздуха и цвета. Огромные окна, стены выкрашены белой краской, мягкая мебель обита светло-голубой, почти синей, тканью. На полу — темно-синий ковер. Да, судя по любви Ричарда к синему цвету, в оранжевой квартире Мэг ему должно было стать просто плохо. Ну и пусть! В одном из журналов Мэг прочитала, что люди, питающие страсть к красному и оранжевому, импульсивны, любознательны и стремятся к постижению нового, а любители синего, напротив, — консервативны, спокойны и выдержанны. С последним, судя по сегодняшнему поведению Ричарда, было трудно согласиться.

— Сейчас же отвези меня назад. — Мэг старалась говорить уверенно.

— Нам нужно поговорить, — отрывисто сказал Ричард.

— Нам не о чем говорить.

— Мне — есть о чем, — процедил он сквозь зубы.

— И о чем же?

— О неразберихе, в которую ты превратила свою жизнь, — произнес Ричард.

В его резком голосе смешались гнев, горечь, презрение.

— А тебе-то какое дело? — Мэг уже почти кричала.

Но Ричард ничего не ответил.

— Выпьешь? — спросил он, направляясь к встроенному в стену бару со стеклянной панелью, в дымчато-серой поверхности которой отражался рассеянный свет матовой лампы, стоявшей сбоку. От прикосновения руки Ричарда панель бесшумно подалась назад и открылась батарея бутылок. Ричард оглянулся на Мэг, вопросительно подняв брови. — Что тебе налить?

— Все равно. — Мэг в отчаянии разглядывала комнату.

— О, какая покорность, — усмехнулся Ричард.

Мэг взглянула на него.

— У тебя всегда такое слабое освещение? Глаза Ричарда блеснули.

— Всегда, когда я развлекаюсь.

— Ну уж в этом ты себе не отказываешь!

— Ты тоже, Мэг! Во что ты превратила свою жизнь!

Мэг опустила глаза и отвернулась. Ричард не останавливался.

— Сколько же мужчин было у тебя после меня? Одна спать не можешь?

Мэг стиснула зубы.

— Ты соображаешь, что с тобой делаешь? Кто-то должен раскрыть тебе глаза. Погубишь себя, если вовремя не остановишься! — Голос его был тихим и суровым с оттенком презрения. — Сколько их у тебя перебывало? — повторил он. — Помнишь? — Ричард поставил бокалы на стол и, подойдя к Мэг, сильно схватил ее за руку и так сжал, что она вскрикнула от боли. — Их лица и имена припомнить можешь?

Презрение Ричарда больно ранило и разозлило Мэг. Ну и ханжа! Сам затащил меня в постель, а теперь, как моралист, разглагольствует о том, чем я, как ему чудится, занимаюсь с другими!

— Прекрати! — закричала Мэг хриплым от злости голосом. — Я не собираюсь это терпеть.

— Почему же я должен прекратить? — грубо спросил Ричард.

Быстрым движением он сбросил свой пиджак прямо на пол и подошел к Мэг.

— Когда-то нам было хорошо вместе, Мэг. — Ричард схватил ее за плечи и спустил бретельки платья.

Глаза Мэг в ужасе расширились.

— Нет! — закричала она, пытаясь освободиться от него. — Нет, я не желаю…

— Зато я хочу, — проговорил Ричард охрипшим голосом — и если не сделаю этого, то тихо сойду с ума.

Он был необычайно силен. Мэг никуда не могла деться от его рук и губ, когда он начал грубо целовать ее, как бы утверждая себя ее полновластным хозяином.

И вдруг, словно во время этого жестокого поцелуя из него излилась вся долгая злость, он несколько отступил от Мэг. В полутьме они пристально посмотрели друг другу в глаза. Их взгляды выражали вопрос и желание, противиться которому они уже не могли.

Ричард нежно провел пальцем по шее Мэг и ниже, по возвышению ее груди.

— Мэг! — хрипло пробормотал он, приникая головой к ее плечу. — О боже! Как ты прекрасна! Мэг задрожала. Начавшиеся было рыдания оборвались. Она не могла больше противиться неизбежному. Не сопротивляясь рукам, расстегивающим молнию на спине и снимавшим нижнее белье, Мэг сама стала спешно расстегивать пуговицы на его рубашке. Безмолвно они помогли друг другу раздеться. Подняв обнаженную Мэг на руки, Ричард отнес ее в спальню и бережно уложил на кровать. Какое-то мгновение он стоял не двигаясь, а затем опустился рядом.

Ричард целовал ее волосы, виски, сомкнутые веки, нос, постепенно продвигаясь к припухшим губам, которые мгновенно затрепетали от его легкого прикосновения. От его злобы не осталось и следа. Сейчас, обнимая ее, лаская, он приглашал разделить с ним удовольствие. Она не сопротивлялась. В ту самую минуту, когда Мэг ощутила тепло его рук, пальцы ее сами собой скользнули вверх по плечам Ричарда, обхватили шею и наконец утонули в волосах. Не в силах больше бороться с собственными эмоциями, Мэг потянулась к нему. Тихий стон вырвался из груди Ричарда, и он впился в ее губы. Он прижал к себе ее маленькое гибкое тело, целовал то крепко, то нежно, но никак не мог насытиться. Волна сладостного, неудержимого желания затопила Мэг. Ее бедра раздвинулись.

— О-о-о! — Ричард со стоном опустился на нее, чтобы слиться воедино.