Лучи смерти

– Да, – кротко подтвердил тот. И немедленно нашел себе оправдание: – Зато я сохранил мировое равновесие.

– Это как?

– А смотрите. Одна копия в Германии, вторая в Америке, оригиналы же – в России. Никому не обидно, никто не получит преимущества в создании этого ужасного оружия.

– В России оригиналов нет, – глухо произнес Лыков.

– Как нет? Я же лично вручил все бумаги Енотаевскому.

– Охранка их уничтожила.

Разуваев, казалось, на секунду лишился дара речи. Он вытаращил глаза и шевелил губами. Потом переспросил:

– Уничтожила?

– Да. Весь архив Филиппова сожгли в печке, в кабинете подполковника Сазонова.

– Но… зачем?

– Чтобы изобретение доктора не досталось террористам.

– Идиоты!!!

Ассистент схватил бутылку, налил пива в стакан и жадно выпил. Вытер губы и повторил:

– Нет, они идиоты. Научную мысль нельзя остановить таким образом. Придут другие исследователи и шагнут еще дальше. Надо контролировать, я понимаю. Там, где интересы государственной безопасности. А лучше вдобавок финансировать из казны, чтобы иметь право на результат. Но жечь в печи? Это же инквизиция какая-то! Средневековье!

– Что сделано, то сделано, – отрезал коллежский советник. – И не вам, предателю, говорить о государственной безопасности. Вы продали ее германцам, не забыли?

– С ведома и согласия вашей тайной полиции, – с достоинством напомнил физико-химик.

Это был самый уязвимый момент в логике сыщика. Охранка убила русского ученого. Пусть чужими руками, какая разница? Притом решение приняли люди не бог весть в каких чинах. Подполковник Сазонов, надворный советник Зубатов. И, похоже, Дурново – он дал окончательную санкцию. Если об этом узнает Плеве… А он обязательно должен узнать, долг Лыкова – сообщить все министру. Иначе ребята из охранки могут далеко зайти.

Сыщик подумал и ответил так:

– Я веду дознание обстоятельств смерти Филиппова по распоряжению министра внутренних дел. А тому, в свою очередь, поручил это сам государь. Чины Петербургского охранного отделения будут наказаны за самоуправство.

Все молча съели его заявление. Больше всего Лыкову было неудобно перед Челубеем. Он ведь теперь американец. Что подумает джи-мен о русском правительстве, допустившем подобное?

Пора было уходить из гостиницы. Но у Лыкова оставалось еще несколько вопросов.

– Господин Разуваев, поясните, зачем все-таки немцы убили Филиппова? Они полностью контролировали его эксперименты – через вас. И ждали их завершения. Чертежи аппарата их ученые получили из Риги. Наверняка сейчас где-то его собирают, а может, уже и собрали. Так?

– Я не знаю, – потупился ассистент. – Мне не говорят. Дёринг мог, да.

– Так вот. Если бы германцы воссоздали аппарат и получили нужный результат у себя дома, тогда живой Филиппов им был бы не нужен, – продолжил мысль сыщик. – Убить, документы похитить, оставить русских с носом. Оружие-то уже у них. Но ведь этого не произошло! Даже сам изобретатель не довел свое детище до ума. Зачем его умерщвлять раньше времени? Наблюдай дальше и жди удобного часа.

– Я вас понял, – важно кивнул Разуваев. – Поясняю. Немцы догадывались, что наша тайная полиция тоже наблюдает за Филипповым. Он же болтал языком направо и налево. Ясно, что доктора вот-вот прижмут. И тогда бумаги уплывут, охранка их заберет! Решили опередить. По всем признакам, опыты Михаила Михайловича уже перешли в завершающую стадию. Дёринг с моей помощью доделал бы аппарат сам. Так им казалось.

– То есть они переоценили свои силы, во-первых. И поторопились, пока их не оттерла охранка, во-вторых. Так?

– Да. Немцы решили, что на русского гения у них есть свой, в Гейдельберге. Однако, как сейчас выясняется, их гений зашел в тупик. То, что Михаил Михайлович скрывал ото всех – и от меня в том числе, – не дается Дёрингу. А у Филиппова уже не спросишь. Вот разве что Тесла разгадает все тайны…

– Последний вопрос, Петр Никодимович. Как вышло, что кабинет Филиппова оказался заперт изнутри? Полиции пришлось ломать дверь.

– Енотаевский закрыл замок из коридора с помощью воровских щипчиков. Сказал, что этому его в охранке научили.

– Теперь ясно, – подытожил коллежский советник. – Ну что ж, едем в Берлин. Там вы, господин Разуваев, отдаете то, что стащили у покойного, и идете к черту! Коммандер Мак-Алай, когда ближайший поезд?

– Через два часа.

Лыков повернулся к предателю:

– Надо бы увести вас прямо сейчас. Но боюсь, за вами следят и портье тут же предупредит полицию. Поэтому мы уходим одни, так безопаснее. Встречаемся на вокзале. Вещи с собой никакие не берите, чтобы не возбуждать подозрений. Налегке докатите с нами до Берлина, отдадите документы – и мы в расчете. В тот же день сядете в обратный поезд… Сообщать о нас тевтонам с вашей стороны глупо. Если узнают, что вы продаете их секреты американцам, сами догадываетесь, что будет. Они, наивные, думают, что теперь аппарат Филиппова – это исключительно их собственность. После того, как заплатили вам кучу денег. Это понятно?

– Да, господин Лыков.