Лучик-Света

– Впрочем, нет! Теперь я и сам знаю, что нам нужно! Только розы «Софи Лорен»! Вот только у вас я их не вижу!

Цветочницу смутить не удалось:

– Желание клиента в Грузии закон! Через пятнадцать минут, я надеюсь, вы дождетесь, эти чудные цветы украсят вашу невесту! Однако знаете ли, они очень дорогие – пятьдесят копеек за штуку… Вам три или пять?

– Пожалуй! – я с улыбкой поглядел на тебя, а потом обратился к грузинке. – Двадцать пять носить в руках тяжело и неудобно, мы потом еще погуляем! Лучше пока пятнадцать!

– С вас семь пятьдесят! – произнесла цветочница и наклонилась к твоему уху. Ты потом со смехом доложила мне ее слова: «Мне бы столь завидного жениха!»

А я увидел, как ты счастливо засмеялась и тихо ей ответила:

– Вы даже не догадываетесь, насколько он мне дорог! Я и вам желаю такого же!

И после подобного шика некий Эйнштейн местного разлива принялся меня раскачивать на жалкие три рубля, делая упор на то, что для умиротворения души столь прекрасной дамы его чудесная музыка просто необходима! Мол, как я до сих пор этого не понимаю!

Я же был не против умиротворения, тем более, здесь им и не пахло, здесь велась тонко выверенная и давно отработанная психологическая атака на мой карман. Всё остальное являлось лишь маскирующим прикрытием основного замысла.

Понимая это, я не сдавался; дарить прохвосту свои деньги я не собирался. Но и он оказался не лыком шит, демонстративно обратившись теперь не ко мне, а сделав уже тебя объектом своего приставания:

– Вам же нравится хорошая музыка? – задал он тебе вопрос, причем, таким образом, что отрицать его суть было бы глупо. Мне хорошо известно это правило: как только ты произнесешь своё первое «да», так сразу и окажешься в его сетях. По всем законам психологии дальше ты как попка станешь повторять одно лишь «да» и «да», а уж вопросы, нужные ему для реализации своего плана, ушлый Эйнштейн давно заготовил и проверил их действие на наших предшественниках.

Его огромнейшая как у лохматого льва голова, в сто крат увеличенная вздыбленными патлами, подавляла меня психологически. Она даже вызывала у меня безотчетный страх и неуверенность в себе. Потому более всего мне не хотелось, чтобы и ты испытывала нечто подобное.

К моему большущему удовольствию, ты не попалась на уловку Эйнштейна, ответив ему уклончиво, и даже усложнив его задачу:

– Но сейчас мне интересен лишь слаженный дамский дуэт! Например, «Баккара»!

Ты сама-то это помнишь, Светланка? Дамский дуэт! Ха-ха! Великолепная находка, ведь на сцене восседали, болтая меж собой без дела, только волосатые грузинские мужики! Потому, признаюсь, я тогда полагал, что ты уже отправила Эйнштейна в нокдаун, однако он опять увернулся! И даже перешел в наступление, обрушившись на тебя всем своим прохиндейским мастерством, чего я, конечно же, не должен был стерпеть и был обязан предпринять нечто решительное!

По ситуации более всего подходила полная капитуляция – отдать ему эти несчастные «три рубля на барабан», и пусть он оставит тебя в покое! Но это стало бы его победой и моим позорным поражением! Не драться же с ним, в самом деле, а просто так он ни за что не отвяжется! Оставлять же тебя под напором его алчных психологических нападок я не имел права. Пришлось соглашаться на выкуп!

– Хорошо! – сдался я. – Но у меня нет трех рублей, только пятерка, – показал я раскрытый бумажник.

С моей стороны это стало непростительной ошибкой. Во-первых, он успел разглядеть в моем бумажнике несколько красных и сиреневых купюр, – целое состояние – что, безусловно, только растравило его охотничий азарт! А во-вторых, ему мои пять рублей, которые я уже извлек как доказательство своих слов, подходили даже лучше, нежели всего-то три! Потому он их ловко выхватил из моих рук, и напоследок я услышал:

– Не беспокойся, командир! Мой барабан честно отработает твои пять рублей! Ты и твоя дама будут весьма довольны! Дай вам бог обоим счастья и здоровья! У нас верно говорят: настоящие мужчины деньги не считают – они их легко зарабатывают и легко тратят! На таких вот красавиц, как наша прекрасная гостья! – он сделал жест восхищения в твою сторону. – Не беспокойся, генацвале, всё будет по-честному, – сказал он и тут же, не взирая, на чрезмерный свой вес, легко выскочил из-за нашего столика и мгновенно очутился в своей крепости – на сцене.

Он действительно, нисколько не мешкая, схватил барабанные палочки и принялся выбивать дьявольскую дробь, вдохновенно раскачиваясь в сторону то к одному, то к другому барабану! Остальные музыканты, видимо, только этого и ждали. Они, тогда мне показалось, делали всё невозможное, лишь бы мощный рев их адской музыки оглушил бы и нас, и всех, оказавшихся ненароком на расстоянии нескольких сот метров! Потому я понял, что рискни именно сейчас, по свежим следам, подойти к Эйнштейну для объяснений, он сделал бы вид, будто из-за игры своих товарищей ничего не слышит и отойти в сторону не может – «потом, всё потом, генацвале!» И мне бы пришлось отойти от сцены, не солоно хлебавши!