Лучик-Света

Я остро ощутил свой позор. До такой степени, что более и думать ни о чем не мог! А твоя понимающая улыбка не только меня не поддерживала, но и усиливала без того обострившееся чувство необходимости срочной и достойной мести. Я оказался опозорен! Меня обвели вокруг пальца, вытянув те проклятые пять рублей. Эйнштейн меня переиграл! Это было крайне унизительно, потому жить без сатисфакции мне казалось уже невозможно!

Вот ведь как просто может возникнуть проблема чести даже в столь безобидной, на первый взгляд, житейской ситуации.

Я кипел от негодования! Я бурлил, но ничего не приходило в голову.

Ага! Есть! У меня в кармане остался ненужный здесь рабочий пропуск, который друзья в последний день рождения, шутя, преподнесли в виде своеобразного самодельного подарка. Пропуск оказался в красной обложке, а ней надпись, тисненная золотом, – «Комитет государственной безопасности СССР». Прямо как настоящее удостоверение! Пригодилось! Именно теперь примитивная доселе шутка друзей могла сослужить мне хорошую службу!

– Лучик мой! Слушай, выполняй и не спорь! Все подробности – потом! И не дай мне бог, в некрологе! Сейчас, но только по моей команде, вставай и очень спокойно, словно направляешься в дамскую комнату, иди на выход, а уж там, когда окажешься вне поля зрения этих прощелыг, рви отсюда, что есть мочи! Встретимся через некоторое время в ста метрах справа от выхода из универмага. И запомни! Успех всей операции зависит от того, насколько точно ты всё выполнишь. Не дрогни, Светик!

Я рассчитался и ждал за столиком, когда музыканты закончат излишне громкое бренчание, но они, будто, и не уставали. Ты-то, умница, вопросов не задавала, понимая, что я задумал нечто и уже не отступлюсь. А я всё ждал и ждал, непринужденно болтая с тобой, в большей мере, для отвода глаз… И дождался!

«Теперь, пора!» – решился я, когда пауза на сцене затянулась, а музыканты расслабились, видимо, устроив себе наконец перерыв.

– Начинаем… Вставай, Светик! Очень спокойно, даже медленно… Встречаемся внизу! Не забудь – справа от выхода! Никуда и ни с кем не уйди без меня! – скомандовал я.

Через пару минут после того, как ты удалилась, я развязано приблизился к музыкантам и жестом руки, в которой угрожающе смотрелась красная книжечка с весьма выразительным тиснением, указал Эйнштейну на выход.

Именно в тот миг решался успех мероприятия – клюнет ли Эйнштейн – потому я не стал его дожидаться его, а, не выпуская инициативу из своих рук, уверенно и вальяжно проследовал к выходу.

Слышу – сработало! Толстый и неуклюжий лабух, шумно выбираясь из нагромождения барабанов, торопливо устремился за мной.

В холле я его поджидал, повернувшись спиной, чем демонстрировал свою силу и абсолютную уверенность в том, что никуда он от меня не денется. Музыкант нервно засуетился, подстраиваясь ко мне то с одной стороны, то с другой, поскольку зайти передо мной мешали перила лестницы, на которую я опирался, подчеркнуто спокойно извлекая сигарету из пачки, купленной от нечего делать. В его руках мгновенно щелкнула и угодливо приблизилась ко мне фирменная зажигалка. Я внутренне возликовал. Всё! Наживку он заглотил! Потому тихим голосом и спокойным тоном, но столь уверенным, что возражения, понятное дело, исключались, я уточнил:

– Документы с собой, милок? – и, помолчав несколько секунд, задумчиво добавил. – Давно, однако, мы за вами наблюдали…

– Начальник! В чём дело, начальник? За что?

– Не надо столь бурно волноваться! Я вам вопрос задал! – слегка надавил я голосом.

– Да-да! Всё есть! Вот мой паспорт… За что, начальник? Я ведь завязал… Начальник!

– Об этом, не здесь. И пятерку верните, а то мне за нее отчитываться придется!

Он торопливо шарил по многим карманам модной курточки, выгребая оттуда купюры, ключи, мелочь, расческу…

– Ах, да-да! Вот-вот, всё возвращаю, начальник! Это ваша! – дрожащей рукой протянул он мне смятую купюру.

Я брезгливо взял ее двумя пальцами, словно вещественное доказательство, вложил в развернутый носовой платок для сохранности отпечатков пальцев и спокойно произнес:

– Покурим пока здесь… За вами скоро приедут, а пока можете что-то по существу рассказать!

– Начальник! – жалобно взывал ко мне Эйнштейн. – Отпустите, начальник! Больше – ни за что!

– После, после… – оборвал я, давая понять, что его судьба окончательно будет решена не мной. – Никуда отсюда не исчезайте! И банду свою предупредите, чтобы не рыпались! А теперь возвращайтесь на своё место и напоследок сыграйте что-нибудь для души, – издевался я, обеспечивая себе время для отступления, и прекрасно понимая, что подобные унижения никогда не прощают!

Когда он послушно замотал своей огромной головой и скрылся за дверью зала, я метнулся по лестнице через две ступеньки к тебе, понимая, как ты изнервничалась.