Лучник

Тысячи раз пришлось кузнецу поднимать и опускать молот, чтобы обучить свою руку. Мельничные крылья, благодаря устройству своих отполированных шестерен, способны крутиться стремительней, когда ветер дует сильней.

Лучник может позволить своим стрелам лететь мимо цели, ибо он знает, что в полной мере осознáет важность лука, стойки, тетивы и мишени лишь после того, как тысячекратно повторит все свои движения, не боясь ошибиться.

А истинные союзники никогда не станут критиковать его, ибо знают, как необходима тренировка – единственное, что способно довести до совершенства то, что делается по наитию.

И вот приходит минута, когда больше не нужно думать о том, что ты делаешь. И в эту минуту стрелок сливается воедино со своим луком, со своей стрелой, со своей целью.

Как следить за полетом стрелы

Когда стрела сорвалась с тетивы, лучнику остается лишь наблюдать за ее движением к мишени. С этого мига владевшее им напряжение теряет право на существование.

И лучник пристальным взором провожает полет стрелы, но сердце его уже успокоилось, и он улыбается.

Руку, спустившую тетиву, отбрасывает назад, рука, сжимающая лук, отводится в сторону, а стрелок невольно разводит руки и грудью встречает взгляды своих приверженцев и своих противников.

К этой минуте он уже достаточно натренирован и уже сумел развить свой инстинкт, он сохраняет изящество и сосредоточенность все время подготовки к выстрелу – и потому способен ощутить присутствие Вселенной и увидеть, что его деяние будет праведным и заслуженным.

Техника позволит сделать так, чтобы руки были готовы, дыхание оставалось ровным, а глаза пристально всматривались в мишень. Инстинкт подскажет, когда выстрел будет точным.

Тот, кто окажется вблизи и увидит, как лучник, раскинув руки, провожает взглядом полет стрелы, сочтет, наверно, что он просто стоит. Но союзники знают – разум стрелка после выстрела меняет измерение и вступает в контакт со всей Вселенной: он продолжает напряженно работать, осмысляя все то доброе и хорошее, что принес ему этот выстрел, мысленно исправляет возможные ошибки, ожидает, как и чем ответит цель при встрече со стрелой.

Когда стрелок натягивает тетиву, он видит целый мир, заключенный в его лук. Когда стрелок провожает глазами летящую стрелу, этот мир приближается к нему, ласкает его и внушает дивное чувство исполненного долга.

Каждая стрела совершает полет по-своему. Лучник пускает тысячи стрел – и каждая покажет ему свой путь, непохожий на другие: это и есть путь лука.

Лучник без лука, без стрелы, без мишени

Лучник учится, когда пренебрегает правилами этого пути, и начинает действовать, руководствуясь только наитием. Между тем, чтобы пренебречь правилами, надо сначала выучить и уважать их.

Достигнув такой стадии, стрелок уже не нуждается в орудиях, которые помогли ему овладеть этой наукой. Ему не нужны больше ни лук, ни стрелы, ни мишень – ибо путь сам по себе важнее того, что заставило пуститься в него.

Нечто подобное происходит с ребенком, который учится читать и вдруг в какую-то минуту замечает, что буквы, прежде существовавшие отдельно, начинают складываться в слова.

Однако если все слова сольются воедино, они либо утратят смысл, либо безмерно затуманят его, а потому так необходимы пробелы между ними.

И нужно, чтобы стрелок в промежутке между двумя действиями вспоминал все, что совершил, беседовал с союзниками, отдыхал и испытывал простую радость бытия.

Путь стрелка – это путь радости и воодушевления, совершенствования и заблуждений, техники и наития.

Но всему этому ты научишься, только если будешь неустанно посылать стрелы.

Эпилог

Когда Тецуя замолчал, они были уже у двери мастерской.

– Спасибо, что проводил, – сказал он мальчику.

Но тот не тронулся с места.

– А как узнать, правильно ли я поступаю? Как убедиться, что взгляд мой – сосредоточен, а стойка – изящна, и что лук я держу правильно?

– Представь, что рядом с тобой – твой наставник, достигший совершенства, и делай все, чтобы почтить и уважить преподанную им науку. Этот наставник, которого одни называют Богом, другие «чем-то таким», третьи – талантом, всегда смотрит на нас. И заслуживает самого лучшего.

Вспомни еще и о своих союзниках: ты должен помочь им, потому что и они в трудную минуту поддержат тебя. Старайся развить в себе дар доброты – он позволит тебе всегда быть в ладу со своим сердцем.

И помни главное: слова, которые я произнес, были, возможно, вдохновлены свыше, но они обретут смысл лишь в том случае, если ты начнешь претворять их в деяния.

Тецуя протянул руку, прощаясь, но мальчик попросил:

– Хочу спросить тебя еще вот о чем: как ты научился стрелять?

Тецуя на миг задумался – стоит ли отвечать? Но решил, что сегодня выдался такой особенный день, и открыл дверь в мастерскую:

– Я приготовлю чай. И расскажу тебе эту историю, но ты должен пообещать мне то же, о чем я попросил чужестранца, – никому никогда не рассказывать о моем даре.