Лучшая фантастика

Я иду вперед, не дожидаясь, когда Кэрол сочтет нужным утешить меня. Не хочу, чтобы ее сочувствие ко мне переросло в жалость.

Мы идем дальше по туннелю, проходим мимо других его ответвлений. Я быстро проверяю эти новые туннели. Время течет странно. Я знаю, согласно полученным схемам, мы находимся вблизи от реактора С. Я потеряла след. Я работаю недостаточно хорошо. Я должна сделать так, чтобы между нами с Кэрол возникла взаимосвязь. Я не хочу в отставку. Я хочу заниматься ПС-работами, как меня этому учили в ЦНИИ. Дроны размером с жуков сбиваются в кучки, образуя на стенах черные пятна, а когда мы приближаемся, разлетаются в разные стороны, как мои мысли.

Рация Кэрол оживает.

– Ага, – говорит она. – Андерс? Как слышно?

В рации шуршит голос, но я не могу разобрать, что именно он говорит. Кэрол зачитывает с экрана наши точные координаты.

– Сера нашла что-то, но затем потеряла, – говорит она. – Так точно. У нас похожие чувства. Спасибо. – Она обращается ко мне: – Охрана станции выгнала некоторые дроны от реактора С в коридор, ведущий к реактору Е. – Она снова глядит на рацию.

Я осматриваю коридор, замечаю жучков-дронов, которые поспешно скрываются в щелях в решетчатом полу и в стенах. Я чувствую совсем слабый, едва различимый запах обгоревшего провода, как будто где-то далеко замкнуло проводку. Как-то странно ощущать здесь этот запах. Я поворачиваю нос в его сторону.

Пол под ногами неожиданно сильно дрожит, а затем вибрация идет вниз, и теперь трясется уже весь туннель. Лампочки дрожат в своей арматуре, а последние маленькие дроны со стуком разлетаются по туннелю, теряя свои лапки. Все пляшет у меня перед глазами. Кэрол сгибается и садится возле меня на корточки. Температура в коридоре резко поднимается на двадцать градусов, теперь здесь уже не просто тепло, а жарко. Жарко и влажно. Решетка под ногами дребезжит и, кажется, вот-вот развалится на части.

– Реактор С, – кричит Кэрол. – Черт, мы потеряли его!

Я не могу придумать другого объяснения, кроме аварийного отключения реактора. Теперь, благодаря информации из досье, я хорошо понимаю, как это происходит. Я сопоставила все эти сведения с данными, которые, казалось, знала всю жизнь, хотя еще утром они ничего для меня не значили. И все благодаря информации, сохраненной в моей биологической памяти.

Грохот и вибрации продолжаются еще несколько минут, хотя поначалу складывалось ощущение, что этот катаклизм закончится гораздо быстрее. Кэрол сидит на корточках рядом со мной и по-прежнему рассматривает пустой туннель. Грохот парализует нас. Вентиляционная система у нас над головой работает в ускоренном режиме. Это все равно что оказаться в глотке гигантского воющего зверя, который не замолкает ни на минуту.

Секунды кажутся бесконечностью, но постепенно вибрации слабеют, а потом стихают. Тишина пугает. Я вспоминаю новое "Все равно что", которое невольно придумала всего несколько мгновений назад.

Теперь на станции работают только три реактора. Ровно половина – 50 процентов. Отключение еще одного может привести к критической ситуации.

Кэрол стучит по своей рации.

– Проклятье! – бормочет она.

Мы находимся неподалеку от реактора С. Я помню слабый запах замкнувшего провода. "Цель поблизости", – говорю я ей.

Я возвращаюсь к работе.

Меня никогда прежде не просили ловить цель. Поисково-спасательные собаки ищут пострадавших, отыскивают место, где находится пропавший объект, и приводят к нему проводников. Некоторые собаки, обученные работать в горах, выкапывают из-под снега людей, пострадавших при сходе снежных лавин. Но мы сами не вытаскиваем людей из опасных участков – я вешу всего тридцать килограммов и просто физически не смогу этого сделать – и мы не задерживаем преступников. ПС-собаки осуществляют поиск с помощью своего носа, это гораздо более тонкое искусство, нежели применение грубой силы.

Но пускай меня и не обучали всему этому, я все же собака с УИ. Я быстро приспосабливаюсь. И мне поручили задание.

Поэтому когда я едва не спотыкаюсь о свою цель, а та сразу же ныряет в щель между двумя маленькими трубами, тянущимися вдоль туннеля, который ведет от внешнего пункта управления реактора С, я даже удивляюсь быстроте своей реакции. Я точно знаю, как действовать. И дело здесь даже не в моем улучшенном интеллекте; это нечто намного более глубокое.

Тело охватывает жар, оно движется необычайно стремительно. Адреналин превращает мои суставы в чистую расплавленную ярость. Я слышу, как из моего горла вырывается рычание – и в нем звучит не ярость, а нетерпение и алчность. Мои передние лапы вытягиваются и зависают в воздухе, голова низко опущена, взгляд – зафиксирован на этом существе, которое только что заметило меня. Оно застывает в панике, затем бросается наутек. Я с бряцанием и грохотом прыгаю на стену, из-под когтей раздается скрежет, но крыса выскакивает у меня между лап.