Лучшая награда для него

Никодемус расстегнул застежку ее бюстгальтера и снял его с девушки, обнажая груди. Он тут же вспомнил картины из прошлого, когда он припал губами к ее нежным бутонам и как ласкал их своим языком, доводя ее до экстаза. Сейчас он повторил то же самое, но на этот раз она начала бормотать его имя, причем ее стон больше напоминал мольбу. Так или иначе, Никодемус продолжил свои ласки. Перемещаясь ниже, он добрался до ее живота и проколотого пупка, который все же казался ему привлекательным и возбуждающим, что бы он ни говорил раньше. Пирсинг делал ее невероятно сексуальной, хотя куда уж больше. Мужчина хотел ее… всю!

Чувство собственности было ему не в новинку, но сейчас оно обострилось донельзя. Нереальная красота Мэтти, ее фантастическое тело, дрожащее от любого его прикосновения, заставило его почувствовать себя богом.

«Моя», – вновь подумал Никодемус.

Когда он добрался до ее кружевных трусиков, девушка с трудом сдерживалась, а пальцами впилась в его волосы. Причем крепко.

– Нет. – Никодемус не сводил с нее взгляда, и сдерживать эмоции она больше не могла. – Я тебя хочу, – призналась Мэтти. – Я хочу тебя внутри себя, Никодемус.

– Будь уверена, так и будет, – произнес мужчина, но сначала, спускаясь еще ниже, начал ласкать ее разгоряченное и возбужденное лоно, которое казалось настолько притягательным, что Никодемус вновь захотел опробовать его на вкус. Сейчас ему было все равно, чего ей хотелось или что она говорила, главное – не останавливаться.

Мужчина потянулся к ней ближе, так что теперь она стояла на коленях прямо на постели. Она поцеловала его с невероятной страстью и изумлением, которое, словно эхо, отзывалось в нем. Сейчас ими двигала животная похоть, еще чуть-чуть – и они бы полностью потеряли контроль над собой.

Когда Мэтти прикоснулась к его возбужденному естеству, Никодемус тут же застонал от наслаждения. Он ждал девушку слишком долго… почти что вечность. Мужчина позволил ей прикасаться к нему не единожды, но через какое-то время он одернул ее руки.

– Но я хочу…

– Ты уже сказала мне, что ты хочешь, – сказал он несколько грубым голосом, – и ты не получишь того, чего хочешь, если продолжишь в том же духе.

Может, ему показалось, но девушка улыбнулась, и ее улыбка озарила всю эту комнату.

Никодемус вытянулся во весь рост и снял брюки, которые в тот момент были ему ни к чему. Затем он посадил девушку на себя сверху и вновь прильнул к ее нежным губкам. Одной рукой он прикоснулся к ее густым и мягким волосам, а второй двинулся к ее возбужденному лону. Мэтти была влажной и горячей, так что не было сомнений в том, что она хотела его так же сильно, как и он ее. Все происходящее было реальностью. Все было правдой. И наконец-то их близость вот-вот произойдет.

Никодемус прикоснулся к ней и заметил, что девушка была безумно напряжена и даже вздрогнула от его ласк, которые только сильнее распалили ее.

Ее бедра двигались вместе с ним и направляли Никодемуса. Сдерживать девушку он не собирался. Никодемус прильнул к ее губам, не переставая ласкать ее тело. Чувствуя, как все ее тело содрогалось в экстазе, и услышав ее стоны, он приостановился и наблюдал с удовлетворением за ее реакцией.

– Ты принадлежишь мне, любовь моя, – произнес он, кладя ее на спину. – И ты всегда была моей.

И вот тогда он резко вошел в нее. Он почувствовал напряжение и заметил слезу, которая скатилась у Мэтти по щеке. В какой-то момент девушка даже крикнула, но то была вовсе не страсть.

«Невозможно», – подумал Никодемус.

Звук, который он услышал, сигнализировал о том, что девушке было больно. Глаза его стали темнее прежнего, и все же стоило признать…

Мэтти была девственницей.

Глава 8

«Это было больно», – осознала Мэтти. Складывалось такое впечатление, что тело больше не принадлежало ей, оно было какое-то чужое. Сквозь пелену боли девушка поняла, что Никодемус остановился и стал неподвижен. Это могло означать лишь одно: он заметил и, хуже всего, остановился.

– Все в порядке, – сказала она, пытаясь добавить своему голосу веселых ноток, чтобы завуалировать напряжение. – Станет только лучше, ведь так?

Девушка решила проверить и легонько двигала своими бедрами, но каково было ее удивление, когда легче вовсе не стало. Ощущения были крайне болезненными.

– Даже сейчас тебе удалось солгать мне, – ухмыльнулся Никодемус. Голос его был очень громким. – Когда я посчитал, что в данной ситуации это просто невозможно, ты вновь меня удивила.

Мэтти было по-прежнему больно.

– Я не лгала тебе, – ответила она, удивляясь тому, как он разговаривал с ней. Его тон даже звучал несколько оскорбительно. – Ты никогда не спрашивал про мою сексуальную жизнь и не уточнял, девственница я или нет.

Никодемус все еще не двинулся с места.

– Как? – резко произнес он, отчего девушка даже вздрогнула. Как же сильно она себя ненавидела в эту секунду. Она жалела, что все случилось именно так.

– В этом нет ничего особенного, – ответила Мэтти, пытаясь найти удобную и непринужденную для нее позу, а Никодемус просто не сводил с нее глаз.