Лучшая неделя Мэй

– Я приеду к закрытию, и мы сначала отправимся к О’Меаре, съедим там по хорошему фруктовому мороженому, а затем пойдем в «Касбах», потому что там я забронировал столик. – Шон вопросительно посмотрел на Бернарда. – Хорошо?

Бернард улыбнулся.

– Ну если у меня нет выбора… – И в этот момент Шон понял, что прощен.

Франческа

– …поэтому мы больше не нуждаемся в твоих услугах. – Она закрыла чемодан и повернулась к Мариетте. – Ты можешь остаться здесь еще на две недели, пока тебе не подыщут новое место. Я уверена, что Пол не будет возражать, чтобы кто-нибудь готовил ему еду и стирал носки.

Мариетта кивнула. Франческе стало интересно, сколько из сказанного ею поняла филиппинка, а потом она решила, что ей все равно.

Лючия вприпрыжку прискакала в спальню.

– Мама, можно я возьму в самолет Грегора? – Она держала огромную гориллу, которая была почти с нее ростом.

Франческа покачала головой.

– Нет места, cara. Но обещаю, мы попросим Пола прислать нам его, и Пол обязательно это сделает.

Мариетта продолжала стоять напротив, уставившись в пол.

– Что-то еще? – спросила Франческа. – У меня очень много дел.

Мариетта подняла глаза и, зафиксировав взгляд на левом плече Франчески, спросила:

– Вам приготовить что-нибудь поесть?

– Не нужно. – Франческа развернулась и пошла к туалетному столику. – Мы перекусим в аэропорту.

Она начала складывать косметику в блестящую бирюзовую косметичку.

Мариетта продолжала стоять.

– Приготовить ужин для мистера Райана?

Франческа развернулась, ее лицо не выражало никаких эмоций.

– Мне все равно, что ты для него приготовишь.

Она стояла и ждала, пока Мариетта тихо выходила из комнаты, потом взяла телефон с туалетного столика и набрала номер такси.

Мэй

Когда Мэй вошла, Филип удивленно посмотрел на нее и отложил газету.

– Ты рано вернулась.

Мэй кивнула.

– Это потому, что мне помогли с покраской – Пэм некоторое время поживет у Кармел. – Она помолчала. – Папа, боюсь, она больше не будет у нас работать.

Она приготовилась к тому, что разразится буря возмущения, но, к ее удивлению, Филип только угрюмо кивнул.

– Я так и подумал, что там произошло что-то забавное.

– Ты так подумал? Почему?

– Этот ее муженек звонил сюда. – Филип нахмурился. – Заставил меня вылезти из кровати, звонил как сумасшедший, пока я не ответил, и даже не принес извинений. Спрашивал, не у нас ли Пэм.

Значит, Джек звонил сюда, звонил Мэй домой. Он ждал, пока Филип вылезет из кровати, спустится вниз – это же как минимум десять минут.

– Что ты ему сказал?

Филип посмотрел на Мэй как на слабоумную.

– А ты как думаешь, что я ему сказал? Разумеется, сказал, что ее здесь нет. – Он снова взял газету. – Похоже, они повздорили, вот что я обо всем этом думаю. Если они такие, обойдемся и без нее.

Мэй подумала, а потом сказала:

– На самом деле там все гораздо серьезнее.

Кармел

Она садилась в машину, когда вспомнила, что Пэм находится у нее дома. И Мэй тоже там, красит стены. Меньше всего Кармел сейчас хотелось с кем-нибудь разговаривать. Достаточно того, что ей пришлось высидеть последний-в-этом-учебном-году обед с сэндвичами, купленными в новом гастрономе, и парой бутылок виноградной газировки. Кармел вежливо кивала, когда кто-то из сидящих рядом что-то говорил, постоянно поглядывая на часы и выжидая время, когда она сможет уйти так, чтобы это выглядело прилично.

Она устала слушать обсуждения похмелья после вчерашнего, а также разговоры на тему, кто куда поедет на каникулы. Ей не было до этого никакого дела, она мечтала, чтобы все заткнулись.

Затем люди наконец стали выходить из-за стола, и она направилась в свою теплую классную комнату, чтобы навести порядок и как-то все подготовить к следующему набору четырехлеток. Она сняла со стен рисунки, картинки и постеры. Те из них, которые можно было еще использовать, сложила в ящик, а остальные выбросила в корзину.

Уголок живой природы она очистила от ракушек, разваливающегося птичьего гнезда, перьев, листьев, веточек и камушков, затем сложила в аккуратные стопки библиотечные книги. Вымыла стаканчики для рисования и кисти и оставила их сушиться. В корзину для мусора выбросила старые карандаши и ручки, протерла доску и столы.

И, пока Кармел работала, мысли постоянно возвращались к этой ужасной сцене, которая разразилась у дверей класса. Как только она смогла продержаться остаток утра, после того, как ушла Франческа… дети каким-то образом почувствовали ее состояние, они стали настороженно поглядывать на ее пылающее лицо… «Я найду учителя получше, который не трахается со всеми подряд» – Господь Всемогущий, что на это можно ответить?

И, конечно, Робби, этот бестолковый Робби, со своим: «Она сказала слово на букву Т». Наверное, весь город уже знает про скандал, который закатила мама Лючии на пороге класса.

Но что просто убивало Кармел, так это то, что Пол никак не проявился. Он вообще в курсе того, что Франческа про них узнала? Может быть, Франческа только ее решила запугать? Может быть, она ничего ему не сказала в надежде, что все само рассосется?