Лучшая неделя Мэй

– Он был великолепен, – сказала Пэм, когда они вдвоем с Мэй стояли возле раковины. – Было понятно, что он не знал, что делать, но он очень хотел мне помочь. Так что рыцари еще не перевелись на улицах Килпатрика. – Она взглянула на Пэдди, который сидел в другом конце комнаты. – Мне очень повезло, что он появился так своевременно.

– Мммм. – Мэй старалась не смотреть в его сторону, он уже дважды поймал ее взгляд.

– Его зовут Пэдди, – добавила Пэм.

– Ясно. – Мэй услышала, как Уильям засмеялся над словами почтальона, и ей жутко захотелось узнать, о чем шла речь.

– Пэдди О’Брайан, – повторила Пэм. – Я была знакома с его сестрой Изольдой, мы несколько раз пересекались в колледже. Он раньше иногда приезжал сюда по выходным, чтобы навестить ее. Забавно, что спустя много лет он стал работать здесь почтальоном.

Мэй медленно повернулась к Пэм.

– Что?

– Изольда, я с ней встречалась…

– Нет, я не это имела в виду. Как его зовут?

Пэм удивленно посмотрела на Мэй.

– Пэдди. Пэдди О’Брайан.

И картинка в голове Мэй медленно начала складываться. Пэдди О’Брайан, за чьим садом она уже столько месяцев ухаживает. И который, по ее мнению, был либо плотником, либо столяром, так как в его доме было много дерева и инструментов, а в саду появился прекрасный столик для птиц. Столик, без сомнения, был выполнен вручную, а кто, если не плотник, мог это сделать?

Но он не был никаким плотником, в этом она ошиблась. Он был почтальоном, который в свободное время увлекался работой по дереву.

Внезапно она вспомнила слова Ребекки о том, что пару дней назад она видела, как почтальон – Пэдди, который сейчас сидит за столом, – шел с другой женщиной и обнимал ее. Но Пэдди О’Брайан, за чьим садом она ухаживает, без сомнения, живет один… значит, он и та женщина, с которой его видела Ребекка, не женаты. Может быть, между ними нет ничего серьезного, просто легкая интрижка. Мэй очень хотелось все выяснить. Ей очень хотелось, чтобы он сейчас встал, подошел к ней и все объяснил.

Вскоре появился Шон, и все налили себе еще кофе или вина, чтобы послушать историю про Бернарда, и на этот раз Филип был исключительно любезен с Шоном, даже сказал, как он переживает из-за того, что случилось с Бернардом.

А через полчаса Пэм встала и потянулась за своим плащом.

– Я думаю, пора уходить. Конор просигналил.

Мэй проводила их до машины, держа Пэм под руку.

– Ты в порядке?

Пэм кивнула.

– Все будет хорошо.

– Чем теперь думаешь заняться?

Теперь, когда Джека надежно упрятали. Мэй знала, что Пэм думает о том же.

Пэм помолчала, держась за ручку дверцы автомобиля.

– Я не знаю, Мэй. Я не знаю, что теперь будет. – Конор, обойдя автомобиль, подошел к водительскому месту. – Не имею ни малейшего представления.

Мэй обняла ее.

– Не думай об этом сегодня. Я позвоню тебе завтра вечером, и мы сможем спокойно поболтать. Сейчас тебе нужно хорошенько выспаться.

«И, может быть, после этого ты сможешь обдумать мое предложение».

Пэм кивнула. Потом, уже сидя в машине, она взглянула на Мэй и сказала:

– Наслаждайся оставшимся вечером, хорошо?

В темноте Мэй не смогла разглядеть, улыбалась ли Пэм.

Она смотрела, как уезжала машина. «Наслаждайся оставшимся вечером». Она повернулась, чтобы войти в дом, и увидела Шона.

– Мэй, я ухожу. – Он надевал пиджак. – Завтра я снова поеду в больницу, а когда вернусь домой, ты мне расскажешь, почему этот красавчик-почтальон сидит у тебя на кухне и весь вечер строит тебе глазки. Это как-то связано с синяком на его щеке? Он признался тебе в вечной любви, а ты влепила ему пощечину за такую дерзость?

Мэй засмеялась.

– Ничего подобного, к сожалению. Передай Бернарду, что я приду его навестить, когда он достаточно окрепнет. Спокойной ночи.

Строил ей глазки? Наверное, Шон просто дразнит ее, как обычно. Или нет?

Вернувшись на кухню, Мэй обнаружила, что ее снохи уже надевают свои плащи и засовывают Фила в крошечную пушистую курточку, а Хильда рассеянно ищет свою сумочку и одновременно согласовывает с Филипом их поездку.

– В следующую субботу, если с погодой повезет. Обсудим все завтра утром.

И Пэдди О’Брайан из вежливости тоже стал бы собираться, если бы Ребекка вовремя не налила ему новую чашку кофе, не спрашивая, хочет он или нет, а также добавила в кофе изрядную порцию бренди, тоже не интересуясь его мнением на этот счет. Поэтому Пэдди сидел за столом и наблюдал за остальными.

Когда все ушли, а Хильда отправилась наверх, в крохотную отдельную комнату, Ребекка обратилась к Филипу.

– А теперь, мистер О’Каллахан, и не мечтайте о том, чтобы принять душ. Вы слишком устали. Я провожу вас наверх, в спальню и туда же принесу вашу бутылку с горячей водой. А в это время остальные, – она подмигнула Пэдди и Мэй, – тут все приберут. Нам с вами хватит полчаса.

И Филип, у которого и в мыслях не было принимать душ, выпрыгнул из кресла так быстро, как ему позволили восемьдесят лет, и, держа под руку Ребекку, вышел из кухни.