Лучшая подруга Мэри Сью

Байрон проследил за Катериной, пока та не ушла с поляны, и вздохнул. Она, конечно, самая шикарная женщина из тех, что у него были, но уж больно болтливая. Зато бойкая, уверенная в себе. Ему понравилось, что девушка в трактире вступилась за подругу. Которая, нужно признать, при всей своей сообразительности и рассудительности упрямо не хочет замечать очевидного: их забросило в другой мир и Ллевелис неровно к ней дышит.

Насколько Байрон мог судить по их рассказам, девушки — коренные горожанки и деревья видели только в парках. Этим можно объяснить, что они не заметили, что вокруг полно растений и животных, которые не водятся в их мире. Вполне можно предположить, что, оказавшись в чужом городе, в абсолютно незнакомой культуре, среди рас, которых нет в родном мире, Злата вообразила, что это какая-то игра или розыгрыш. Хоть это и притянуто за уши. Нет, ну правда. Целый день ездить на Громе и не заподозрить неладное могла только полная идиотка. А Златослава, как он успел убедиться, далеко не такая. Скорее, всего лишь не хочет признавать очевидное, потому что не знает, что с этим делать. И главное, судя по рассказам Катерины, она не знала, что делать с Ллевелисом.

Леди Кэт поделилась огромным секретом. Оказывается, леди Злата не так давно сделала то, чего от нее совершенно не ожидали, — закрутила роман с женатым мужчиной. И не просто женатым мужчиной, с ректором университета, в котором училась. Эта связь длилась почти два семестра, пока леди Злата не подвернула ногу. Неделю девушка лечилась и не покидала дом, а ректор тем временем закрутил роман с другой студенткой. Злата застала их, когда пришла в кабинет к возлюбленному, едва смогла ходить.

По словам той же Кэт, она не стала устраивать скандал, звонить его жене и позорить на работе. Тихо забрала документы и перевелась в другое учебное заведение.

Вместо нее все это, причем с огромным удовольствием, проделала леди Кэт. Она же с гордостью поделилась: «Мой братец подергал за ниточки, и этого козла поперли с работы!» Вот только леди Злата этого по сей день не знает. Она наотрез отказалась слышать о нем хоть что-то или даже упоминать его имя в разговоре. Одним взмахом воображаемой руки девушка вычеркнула бывшего возлюбленного из своей жизни. Из чего Байрон сделал вывод, что леди Злата еще и очень гордая.

Трудно будет Ллевелису выпросить прощение. Тем более что ему вряд ли за всю жизнь вообще приходилось это делать. Уже его «Извини…» можно назвать подвигом. Серьезно, Байрона назовут первым лжецом, если он скажет, что слышал это. А если еще и упомянуть про леви… Интересно, Ллевелис оговорился, назвав Златославу «единственной суженой»? Да еще и древним словом, которым жених и невеста называют друг друга, на всю жизнь связывая себя узами перед алтарем. Не просто сочетаясь браком, а вступая в вечный союз, становясь леви и шаем, двумя половинками одного целого, которые больше ни жизнь, ни смерть не вольны разлучить. Или не оговорился? Ох, странно он себя ведет. Кто знает, чем это закончится для иномирянки, ничего не ведающей о законах и традициях мира, в котором оказалась.

— Байрон, — окликнула Злата, и наемнику пришлось приложить усилия, чтобы не улыбнуться, — помоги мне подняться, пожалуйста.

Девушке кажется, что она ведет себя гордо и независимо. А на деле Златослава лишь сильнее разжигала в Ллевелисе ревность. Будь на ее месте леди Кэт, вполне можно было бы предположить, что это делается целенаправленно, с целью обольстить и соблазнить. Ему почему-то охотно верилось в то, что девушка, с которой он разделил прошлую ночь и охотно разделил бы и эту, в состоянии действовать как опытный охотник: расставить ловушку и, когда незадачливая жертва в нее забредет, захлопнуть ее, отсекая все пути к отступлению. О да! Леди Кэт знала, как манипулировать другими, и не стеснялась этим знанием пользоваться. Эту женщину трудно будет надолго удержать рядом. Но это-то и привлекало Байрона — постоянная необходимость быть начеку, необходимость сражаться за нее, во всех смыслах слова, чтобы удержать. А еще — Катерина необыкновенно красивая, самая красивая из всех, кого ему приходилось видеть. Не считая чародеек. Но с ними вообще трудно кого-то сравнивать. Роковые красавицы, умелые соблазнительницы, способные свести с ума любого мужчину, роскошные любовницы и искушенные интриганки.

Байрон неожиданно улыбнулся, глядя вслед уходящей в лес простой и бесхитростной Злате. В принципе, и Злата и Кэт могли бы дать им отпор. Но Катерина сделала бы это эффектнее и изобретательнее. Да и раскусила бы их игру быстрее. Байрон чуть не рассмеялся в голос, осознав, что Кэт и чародейки вполне могли бы стать подругами. Ведь они одного поля ягоды.

— Веселишься? — немного резко поинтересовался Ллевелис.

Байрон только плечами пожал. Он и сам не смог бы объяснить, что творит. Катерина как мед. А он как муха, которая увязла в нем и увязает все сильнее. Но мед такой сладкий, что от него не оторваться, даже зная о приближающейся погибели.

— А ты? — вопросом на вопрос ответил Байрон.